КАРЛ ЮНГ
(1875–1961)
Карл Густав Юнг родился 26 июля 1875 года в Кессвиле, маленькой швейцарской деревушке, в семье пастора реформистской церкви Иоганна Юнга и Эмилии Юнг, урождённой Прайсверк. Отец увлекался классическими науками и изучением Востока. Дед и прадед Юнга по отцовской линии были врачами. До девяти лет Юнг был единственным ребёнком, одиноким и нелюдимым. Впоследствии, уже будучи взрослым, он придавал большое значение сновидениям и событиям своего детства. Отец с шести лет стал обучать его латыни, и к моменту поступления в Базельскую гимназию он был намного впереди своих сверстников. В 1886 году Карл поступает в гимназию, где он проводил долгие часы в библиотеке, погружённый в старинные книги. В девятнадцать лет юный библиофил прочёл у Эразма Роттердамского: «Призываемый или нет, Бог присутствует всегда». Он включил эти слова в свой экслибрис, а позже велел высечь их на каменной арке над входной дверью своего дома. В 1895 году Юнг поступил в Базельский университет, хотя первоначально его интересовала антропология и египтология, он выбрал для изучения естественные науки, а затем взгляд его обратился к медицине. Во время учёбы он увлёкся изучением спиритизма и месмеризма, несколько раз посещал спиритические сеансы. Буквально перед самыми выпускными экзаменами ему попал в руки учебник Краффт-Эбинга по психиатрии, и он «внезапно понял связь между психологией, или философией, и медицинской наукой». Тут же он решил специализироваться в психиатрии. В 1900 году Юнг начал стажировку у Блейлера в Бургельцли, университетской психиатрической клинике в Цюрихе. Он сумел собрать клинический материал, дополнивший его наблюдения, сделанные ранее во время оккультных сеансов; этот материал он включил в свою первую книгу «О психологии и патологии так называемых оккультных явлений». По словам Юнга, «расщепление личности у спиритического медиума восходит к определённым склонностям в младенчестве, а в основе галлюцинаторных систем можно проследить наличие маниакальных сексуальных влечений». Юнг неоднократно ссылается на труд Фрейда «Толкование сновидений» и «Исследования по истерии» Блейлера и Фрейда. Однако Юнг уже тогда чётко определяет и направление своей будущей работы, и её отклонение от позиции Фрейда. С одной стороны, Юнг рассматривал «пробуждающуюся сексуальность юной сомнамбулы как „основную причину этой весьма любопытной клинической картины“». В то же время он был поражён «идеей пациентки о реинкарнации, где она представала прародительницей бесчисленных тысяч людей». 14 февраля 1903 года Юнг женился на Эмме Раушенбах из Шаффхаузена. Довольно скоро он стал главой большого семейства. В 1904 году родилась Агата, в 1906-м — Грета, в 1908-м — Франц, в 1910-м — Марианна, в 1914-м — Хелена. Но это не сказалось на его работе. После трёх лет изысканий Юнг опубликовал в 1906 году свои выводы в книге «Психология раннего слабоумия», которая, по выражению Джонса, «сделала переворот в психиатрии». Об этой книге другой приверженец Фрейда, А.А. Брилл, сказал, что эта книга, вместе с исследованиями Фрейда, «стала краеугольным камнем современной толковательной психиатрии». В начале книги Юнг дал один из лучших обзоров теоретической литературы того времени по раннему слабоумию. Его собственная позиция основывалась на синтезе идей многих учёных, в особенности Крэпелина, Дженета и Блейлера, но он заявил также, что в очень большой степени обязан «оригинальным концепциям Фрейда». Однако Юнг не только интегрировал существовавшие в то время теории, но и заслужил репутацию первооткрывателя экспериментальной психосоматической модели раннего слабоумия, где мозг представляется объектом эмоциональных влияний. Концепцию Юнга можно представить следующим образом: в результате аффекта вырабатывается токсин, который поражает мозг, парализуя психические функции таким образом, что комплекс высвобождается из подсознания и вызывает характерные симптомы раннего слабоумия. Позднее Юнг отказался от токсинной гипотезы и воспринял более современную концепцию нарушения химического обмена. Но даже много позже, в 1958 году, учёный писал: «…без психологии не обойтись при объяснении причин и природы первичных эмоций, которые вызывают изменение метаболизма. Эти эмоции, по-видимому, сопровождаются химическими процессами, вызывающими специфические кратковременные или хронические изменения или поражения органов». В той же книге о раннем слабоумии Юнг, к тому времени респектабельный швейцарский психиатр, привлёк широкое внимание к теориям Фрейда и выразил сожаление по поводу того прискорбного факта, что Фрейд «почти не признанный исследователь». Буквально перед тем как поставить последнюю точку в своей книге, в апреле 1906 года, Юнг начал переписываться с Фрейдом. В конце февраля 1907 года он съездил в Вену вместе со своей женой и Людвигом Бинсвангером, в то время внештатным врачом в Бургельцли, специально для встречи с Фрейдом. Их первая беседа длилась без перерыва 18 часов; как позже вспоминал Юнг, «это был обзор горизонтов». Он нашёл, что Фрейд «производит впечатление и в то же время он „странен“ для человека его квалификации». В свою очередь, в письме Абрахаму весной 1908 года Фрейд написал о Юнге: «Лишь его появление на нашей сцене спасло психоанализ от превращения в национальное еврейское предприятие». Более того, Фрейд не только считал, что Юнг придаёт вес психоанализу, но и самого его охарактеризовал как «поистине оригинальный ум». Он увидел в нём «Иисуса, которому суждено изучить обетованную землю психиатрии, в то время как Фрейд, подобно Моисею, смог лишь взглянуть на неё издалека». На первом международном конгрессе по психиатрии и неврологии в Амстердаме Юнг сделал доклад «Фрейдистская теория истерии», имевший целью защиту психоанализа, а по сути превратившийся в апологию идей Фрейда, во всяком случае, таких его понятий, как «младенческая сексуальность» и «либидо». В следующие несколько лет Юнг написал серию статей, которые в точности укладываются в рамки классического фрейдовского анализа. Наиболее чёткие определения можно найти в работе «Значение образа отца в судьбе индивида» (1909). В то же время проглядывают здесь и намётки позднейшей идеи Юнга о противоположных тенденциях. «…Осознанное выражение черт отцовского образа, как и любое выражение бессознательного комплекса, проявляющегося в сознании, обретает облик двуликого Януса, со всеми его негативными и позитивными компонентами». Нет сомнения в том, что Юнг внёс значительный вклад в нарождавшееся психоаналитическое движение. Через несколько месяцев после своего первого визита к Фрейду, он основал Фрейдистское общество в Цюрихе. В 1908 году Юнг организовал первый Международный конгресс по психоанализу в Зальцбурге, где родилось первое издание, целиком посвящённое вопросам психоанализа, — «Ежегодник психоаналитических и патопсихологических изысканий». В нём Блейлер и Фрейд были содиректорами, а Юнг — редактором. В 1909 году Юнг ушёл с поста главного врача клиники Бургельцли, чтобы полностью посвятить себя развитию и практике психоанализа. На конгрессе в Нюрнберге в 1910 году была основана Международная психоаналитическая ассоциация, и, как мы уже знаем, Юнг был избран её президентом, несмотря на сердитый протест венской группы. Несмотря на столь высокое положение в психоаналитическом движении, Юнг ощущал растущее беспокойство. Оригинальность, отмечавшая его работы, исчезает в тех статьях, что были опубликованы в годы, когда главной его заботой стала защита теорий Фрейда. В 1911 году он предпринял попытку распространить принципы психоанализа на те области, которые многие годы занимали его, а именно применить новые подходы к изучению содержания мифов, легенд, басен, классических сюжетов и поэтических образов. После года исследований Юнг опубликовал свои заключения под названием «Метаморфозы и символы либидо, часть I». В «Метаморфозах I» Юнг ссылается на множество источников с целью провести параллель между фантазиями древних, выраженными в мифах и легендах, и схожим мышлением детей. Он был намерен также продемонстрировать «связь между психологией сновидений и психологией мифов». Юнг сделал неожиданный вывод, что мышление «имеет исторические пласты», содержащие «архаический умственный продукт», который обнаруживается в психозе в случае «сильной» регрессии. Он доказывал, что если символы, используемые веками, схожи между собой, то они «типичны» и не могут принадлежать одному индивиду. В этой цепи выводов лежит зерно центральной концепции Юнга о коллективном бессознательном. В 1912 году выходят в свет «Метаморфозы II». Несмотря на то что в течение ряда лет Юнг поддерживал взгляды Фрейда на сексуальность, он так и не согласился полностью с его сексуальными теориями. Предлагая свою версию, он трактует либидо совсем не в духе Фрейда, а в «Метаморфозах II» полностью лишает его сексуальной подоплёки. Полемика по поводу либидо оказала серьёзное влияние на развитие теории психоанализа. Изменились и отношения Юнга и Фрейда. Их переписка вскоре утратила личный характер, став исключительно деловой. В сентябре 1913 года Юнг и Фрейд встретились в последний раз на международном конгрессе в Мюнхене, где Юнга вновь избрали президентом Международной психоаналитической ассоциации. Можно утверждать, что, выдвигая противоположные идеи, учёные стимулировали друг друга; однако, что касается Юнга, идеи Фрейда повлияли на него главным образом в годы, предшествовавшие их личной встрече. Несмотря на интерес к психоанализу и даже временами защиту его основных принципов, Юнг так и не отступил от мистицизма, окрашивавшего все его труды, начиная с самой первой работы, где уже проглядывал зародыш идеи о коллективном бессознательном. А после 1913 года его теоретические разработки, определяющие сегодня юнговскую школу, не носят и следа влияния Фрейда. Концепция Юнга состоит в том, что символ представляет собой неосознаваемые мысли и чувства, способные преобразовать психическую энергию — либидо — в позитивные, конструктивные ценности. Сновидения, мифы, религиозные верования — всё это средства справиться с конфликтами при помощи исполнения желаний, как выявляет психоанализ; кроме того, в них содержится намёк на возможное разрешение невротической дилеммы. Юнга не удовлетворяло толкование сновидений как различных вариаций эдипова комплекса — что, кстати, отнюдь не является единственным методом психоанализа, — поскольку такое толкование не признавало созидательной перспективы сновидения. Сам Юнг неоднократно под влиянием своих сновидений изменял направление своей жизни так, как если бы они были вещими предзнаменованиями. В одной из более поздних работ Юнг предложил ряд психотерапевтических приёмов, которые могут быть применены в клинических условиях. В частности, его метод «активного воображения» иногда используется врачами неюнговского направления. Пациенту предлагается нарисовать или написать красками любые образы, которые спонтанно приходят ему в голову. С развитием, с изменением образа меняются и рисунки. Стремление пациента как можно точнее передать тот образ, что ему является, может помочь ему проявить свои предсознательные и сознательные представления. Юнг считал, что этот приём помогает пациенту не только тем, что даёт ему возможность выразить свои фантазии, но и позволяет реально как-то использовать их. Спустя месяц после мюнхенского конгресса Юнг ушёл с поста редактора «Ежегодника», а в апреле 1914 года и с поста президента ассоциации. В июле 1914 года после публикации «Истории психоаналитического движения», где Фрейд продемонстрировал полную несовместимость своих воззрений со взглядами Юнга и Адлера, вся цюрихская группа вышла из состава Международной ассоциации. После разрыва с Фрейдом и психоаналитическим движением Юнгу пришлось определить свои собственные ценности, новую ориентацию, стать самим собой. Оставшиеся годы своей жизни учёный посвятил литературным трудам, оставив в наследие более чем сотню книг, статей и обзоров. Юнг объехал весь свет, изучая древние цивилизации — Пуэбло в Аризоне и Нью-Мексико; Элгон в Британской Восточной Африке; Судан, Египет и Индию. Он делал доклады на многих международных конгрессах, а в 1937 году прочёл курс лекций в Йельском университете о взаимоотношении психологии и религии. Он вновь начал преподавать, еженедельно читая лекции в Высшей технической школе в Цюрихе. В 1944 году в Базельском университете специально для него была создана кафедра медицинской психологии, с которой он, правда, спустя некоторое время ушёл из-за пошатнувшегося здоровья. Поистине королевские почести были оказаны ему в день восьмидесятилетия, когда в маленьком городке Кюснахт, где он обосновался более чем на полвека, его избрали «энербюргером» (почётным гражданином), что, по собственным словам Юнга, он оценил даже выше, чем избрание членом Королевского медицинского общества Лондона. Он стал также почётным доктором наук Оксфордского университета, почётным членом Швейцарской академии наук, получил почётные степени от Гарвардского университета и университетов Калькутты, Бенареса и Аллахабада — и всё это среди прочих многочисленных отличий. В 1958 году, за три года до его кончины, в Цюрихе собрался конгресс по аналитической психологии, первый конгресс международного уровня с участием ста двадцати делегатов. В целом психология Юнга нашла своих последователей больше среди философов, поэтов, религиозных деятелей, нежели в кругах медиков-психиатров. Учебные центры аналитической психологии по Юнгу, хотя учебный курс в них не хуже, чем у Фрейда, принимают и студентов-немедиков. Юнг признал, что он «никогда не систематизировал свои исследования в области психологии», потому что, по его мнению, догматическая система слишком легко соскальзывает на напыщенно-самоуверенный тон. Юнг утверждал, что причинный подход конечен, а потому фаталистичен; его же телеологический подход выражает надежду, что человек не должен быть абсолютно рабски закабалён собственным прошлым. Умер учёный после непродолжительной болезни 6 июня 1961 года в Кюснахте, где и был похоронен.
ЕЛИЗАВЕТА ВАЛУА — ДОН КАРЛОС
День 8 июля 1545 года, когда у короля Филиппа II (1527–1598) родился наследник, был одним из самых счастливых для испанского народа. А спустя четыре дня после рождения мальчика страна погрузилась в траур — умерла супруга царствующего монарха, Мария Португальская, подарившая королю сына. Радость Филиппа постепенно сменялась огорчением: мальчик рос болезненным и слабым. С раннего возраста у Карлоса наблюдались эпилептические припадки, истерики и вспышки гнева повторялись слишком часто, да и характер юного инфанта был невыносимым. И хотя к нему приставляли множество воспитателей и учителей, те так и не смогли изменить просыпающиеся в юном принце дерзость, своеволие и жестокость. Говорили, что он любил мучить животных, которых ему доставляли с охоты слуги, и в этом развлечении он находил особое удовольствие. Он любил драться, а его оплеухи нередко доставались и приближённым, которые чем-то не смогли угодить своенравному наследнику. Один из его современников так описывал Карлоса: «Принц Астурийский обладает невыносимым высокомерием и распущен в своих нравах, его рассудок слаб, он капризен и упрям…» Так или иначе, несмотря на плохой характер монаршего сына, он всё же оставался единственным наследником испанского престола. В 1558 году, когда началась война между Испанией и Францией, монархи обеих держав встретились в небольшом аббатстве, где решили заключить перемирие, а в честь этого события помолвить своих несовершеннолетних детей: Карлоса и Елизавету. Испанскому наследнику в то время едва исполнилось тринадцать, а юная принцесса была на год моложе своего жениха. Все стали терпеливо ждать предстоящей свадьбы и изменений в королевском дворе. Однако не прошло и нескольких месяцев, как 17 ноября 1558 года вторая супруга короля, Мария Тюдор Английская, неожиданно умерла. Филиппу было всего тридцать один, когда он остался вдовцом, но испанский король обладал ещё силой, энергией и страстью. Тогда же приближённые стали искать монарху новую супругу. Подходящей кандидатуры не находилось, и Филипп II решил жениться на невесте собственного сына. Летом 1559 года состоялась помолвка короля Испании Филиппа II и юной французской принцессы, которая получила на новой родине имя Изабеллы. Спустя полгода, 2 февраля 1560 года, молодые были обвенчаны, а бывший жених играл на свадьбе родителя роль посажённого отца. Невесте исполнилось всего четырнадцать лет, а её красота и острый ум уже вызывали искреннее восхищение у испанцев. Казалось, в страну вновь вернулись счастливые времена. Но был один, кто не радовался счастью испанского монарха — его сын, наследник престола дон Карлос. Страстно влюблённый в Изабеллу, чувствительный и эгоистичный, принц проливал горькие слёзы и, возненавидев отца, обещал отомстить тому за отнятое счастье. Он становился ещё более замкнутым, озлобленным и раздражительным. Вызвать в инфанте радость могла лишь бывшая невеста, по злому року ставшая мачехой, которая всегда держалась с Карлосом просто, заботливо и старалась сгладить ненависть к отцу. В минуты разговоров с ней, наследник, казалось, менялся. Он становился терпимее, мягче, а на его всегда суровом и мрачном лице появлялась долгожданная улыбка. До сих пор неизвестно, носили ли отношения Карлоса и Изабеллы лишь платонический характер. Скорее всего, молодая королева оставалась преданной своему супругу и ни в чём не нарушила обет верности, данный в день венчания. Тем не менее к принцу она всегда относилась слишком трепетно и с заботливой, материнской любовью. Однако были и те, кто, недолюбливая иностранку, пытался внушить царствующему монарху, что его супруга и сын связаны более тесными узами. Филипп II даже несколько раз следил за Изабеллой, однако ничего подозрительного так и не нашёл. А Карлос, влюблённый в молодую королеву, сгорал от нежных чувств к бывшей невесте и ненависти к лицемерному родителю. Испанский король в самом деле слыл в Европе монархом лживым, хладнокровным и хитрым. Казалось, сын перенял у него самые плохие черты, став ещё более жестоким и бесчеловечным. А жизнь преподносила наследнику ещё более суровые испытания. В начале мая 1562 года семнадцатилетний инфант, спускаясь по лестнице своего дворца, неосторожно оступился, покатился по ступеням и сильно ударился об пол. Принца, потерявшего сознание, отнесли в его спальню, а врачи, осмотрев дона Карлоса, посчитали, что жить ему осталось недолго. Однако королевский врач Андрео Басилио пошёл на крайние меры и вскрыл череп больного, выпустив оттуда жидкость. Тем самым врач вернул принца к жизни. К сожалению, наследник частично остался парализованным, а мучительные головные боли преследовали его всю жизнь. Когда Карлос немного поправился, отец решил женить сына на принцессе Анне Австрийской, которая была младше наследника на четыре года и приходилась ему кузиной. Знакомый с ней с раннего детства, Карлос не стал противиться предстоящему союзу, однако события внезапно приняли совершенно иной оборот. Инфант, сгорающий от ненависти к собственному отцу, имел неосторожность сообщить одному церковнику о намерении убить собственного родителя. Священник, испугавшись за жизнь своего покровителя, Филиппа II, не замедлил доложить тому о нависшей угрозе. Испанский монарх, и раньше не питавший особых чувств к сыну, теперь нашёл удобный момент для отстранения дона Карлоса от престола и лишения его титула королевского наследника. Столь серьёзное решение должны были поддержать и государственные советники, которых монарх созвал к себе с тем, чтобы решить вместе с ними дальнейшую судьбу сына. Филипп II сообщал, что более не намерен терпеть выходки своего ребёнка, в судьбе которого он старался принимать самое активное участие, и просил Совет дать согласие на арест наследника. Однако ждать ответа советников монарх не стал. Он сразу же заточил принца под стражу, а спустя несколько дней отправил его в тюрьму. Там Карлосу не позволяли никаких излишеств, и даже когда королева Изабелла решила навестить своего пасынка, ей категорически запретили это сделать. Безутешный инфант перестал есть, отказался от одежды и глотал лёд, что привело к болезненной лихорадке. Несколько дней врачи пытались его вылечить, однако никакие лекарства принцу не помогали. Ему становилось хуже, пока, наконец, придворный врач не сообщил монарху, что Карлос, возможно, доживает свои последние дни. Такой поворот событий был весьма выгоден королю, и он велел лекарю не предпринимать никаких действий, чтобы вдруг не вылечить умирающего наследника. А тому с каждым днём становилось всё хуже. Когда о начавшейся агонии доложили Филиппу, тот решил в последний раз навестить сына. Однако Карлос уже никого не узнавал. Он умер на рассвете 24 июля 1568 года. Его похоронили со всеми почестями в одной из мадридских церквей, а спустя несколько месяцев умерла и его бывшая невеста, третья жена короля Филиппа, Изабелла. Считается, что причиной её смерти была внезапная потеря ребёнка, которого королева носила под сердцем несколько месяцев, и последовавшее за этим событием заражение крови. Наследников у монарха не оставалось, поэтому он решился на четвёртый брак. Следующей его женой, по воле судьбы, снова стала невеста сына, Анна Австрийская, с которой Филипп II был обвенчан в 1570 году и которая подарила уже немолодому супругу сына, ставшего впоследствии испанским королём Филиппом III. В 1598 году Филипп II направился из Мадрида в Эскориал. Он хотел провести там последние дни своей жизни. Сломленный тяжёлой болезнью, немощный старик пробыл там совсем недолго: 13 сентября того же года король Испании, правивший страной более сорока лет, скончался. Неизвестные и непонятные детали всей истории, связанные с Доном Карлосом и иноземной принцессой Изабеллой, продолжают вызывать многочисленные споры в кругу историков. Предполагают, что Изабелла была отравлена, а Карлос якобы даже насильственно убит. На последнее указывает свидетельство герцога Сен-Симона, который спустя много лет вскрыл могилу принца и с удивлением обнаружил, что голова наследника была отрезана. Через несколько веков, когда Наполеон, пожелав разгадать тайну мадридского двора, решил повторно вскрыть гробницу дона Карлоса, он увидел, что останки инфанта были залиты известковым раствором и доказать слова Сен-Симона уже не представлялось возможным.
|
Глава I
|
ЭРНЕСТ РЕЗЕРФОРД
(1871–1937)
Эрнест Резерфорд родился 30 августа 1871 года вблизи города Нелсон (Новая Зеландия) в семье переселенца из Шотландии. Эрнест был четвёртым из двенадцати детей. Мать его работала сельской учительницей. Отец будущего учёного организовал деревообрабатывающее предприятие. Под руководством отца мальчик получил хорошую подготовку для работы в мастерской, что впоследствии помогло ему при конструировании и постройке научной аппаратуры. Окончив школу в Хавелоке, где в это время жила семья, он получил стипендию для продолжения образования в колледже провинции Нельсон, куда поступил в 1887 году. Через два года Эрнест сдал экзамен в Кентерберийский колледж — филиал Новозеландского университета в Крайчестере. В колледже на Резерфорда оказали большое влияние его учителя: преподававший физику и химию Э.У. Бикертон и математик Дж.Х.Х. Кук. После того как в 1892 году Резерфорду была присуждена степень бакалавра гуманитарных наук, он остался в Кентербери-колледже и продолжил свои занятия благодаря полученной стипендии по математике. На следующий год он стал магистром гуманитарных наук, лучше всех сдав экзамены по математике и физике. Его магистерская работа касалась обнаружения высокочастотных радиоволн, существование которых было доказано около десяти лет назад. Для того чтобы изучить это явление, он сконструировал беспроволочный радиоприёмник (за несколько лет до того, как это сделал Маркони) и с его помощью получал сигналы, передаваемые коллегами с расстояния полумили. В 1894 году в «Известиях философского института Новой Зеландии» появилась его первая печатная работа «Намагничение железа высокочастотными разрядами». В 1895 году оказалась вакантной стипендия для получения научного образования, первый кандидат на эту стипендию отказался по семейным обстоятельствам, вторым кандидатом был Резерфорд. Приехав в Англию, Резерфорд получил приглашение Дж.Дж. Томсона работать в Кембридже в лаборатории Кавендиша. Так начался научный путь Резерфорда. На Томсона произвело глубокое впечатление проведённое Резерфордом исследование радиоволн, и он в 1896 году предложил совместно изучать воздействие рентгеновских лучей на электрические разряды в газах. В том же году появляется совместная работа Томсона и Резерфорда «О прохождении электричества через газы, подвергнутые действию лучей Рентгена». В следующем году выходит в свет заключительная статья Резерфорда «Магнитный детектор электрических волн и некоторые его применения». После этого он полностью сосредоточивает свои силы на исследовании газового разряда. В 1897 году появляется и его новая работа «Об электризации газов, подверженных действию рентгеновских лучей, и о поглощении рентгеновского излучения газами и парами». Их сотрудничество увенчалось весомыми результатами, включая открытие Томсоном электрона — атомной частицы, несущей отрицательный электрический заряд. Опираясь на свои исследования, Томсон и Резерфорд выдвинули предположение, что, когда рентгеновские лучи проходят через газ, они разрушают атомы этого газа, высвобождая одинаковое число положительно и отрицательно заряженных частиц. Эти частицы они назвали ионами. После этой работы Резерфорд занялся изучением атомной структуры. В 1898 году Резерфорд принял место профессора Макгиллского университета в Монреале, где начал серию важных экспериментов, касающихся радиоактивного излучения элемента урана. Резерфорда при проведении его весьма трудоёмких экспериментов довольно часто одолевало удручённое настроение. Ведь при всех усилиях он не получал достаточных средств для постройки необходимых приборов. Много необходимой для опытов аппаратуры Резерфорд построил собственными руками. Он работал в Монреале довольно долго — семь лет. Исключение составил 1900 год, когда во время краткой поездки в Новую Зеландию Резерфорд женился на Мэри Ньютон. Позднее у них родилась дочь. В Канаде он сделал фундаментальные открытия: им была открыта эманация тория и разгадана природа так называемой индуцированной радиоактивности; совместно с Содди он открыл радиоактивный распад и его закон. Здесь им была написана книга «Радиоактивность». В своей классической работе Резерфорд и Содди коснулись фундаментального вопроса об энергии радиоактивных превращений. Подсчитывая энергию испускаемых радием альфа-частиц, они приходят к выводу, что «энергия радиоактивных превращений, по крайней мере, в 20000 раз, а может, и в миллион раз превышает энергию любого молекулярного превращения» Резерфорд и Содди сделали вывод, что «энергия, скрытая в атоме, во много раз больше энергии, освобождающейся при обычном химическом превращении». Эта огромная энергия, по их мнению, должна учитываться «при объяснении явлений космической физики». В частности, постоянство солнечной энергии можно объяснить тем, «что на Солнце идут процессы субатомного превращения». Нельзя не поразиться прозорливости авторов, увидевших ещё в 1903 году космическую роль ядерной энергии. Этот год стал годом открытия этой новой формы энергии, о которой с такой определённостью высказывались Резерфорд и Содди, назвав её внутриатомной энергией. Огромен размах научной работы Резерфорда в Монреале, им было опубликовано как лично, так и совместно с другими учёными 66 статей, не считая книги «Радиоактивность», которая принесла Резерфорду славу первоклассного исследователя. Он получает приглашение занять кафедру в Манчестере. 24 мая 1907 года Резерфорд вернулся в Европу. Начался новый период его жизни. В Манчестере Резерфорд развернул кипучую деятельность, привлекая молодых учёных из разных стран мира. Одним из его деятельных сотрудников был немецкий физик Ганс Гейгер, создатель первого счётчика элементарных частиц (счётчика Гейгера). В Манчестере с Резерфордом работали Э. Марсден, К. Фаянс, Г. Мозли, Г. Хевеши и другие физики и химики. Приехавший в Манчестер в 1912 году Нильс Бор позже вспоминал об этом периоде: «В это время вокруг Резерфорда группировалось большое число молодых физиков из разных стран мира, привлечённых его чрезвычайной одарённостью как физика и редкими способностями как организатора научного коллектива». В 1908 году Резерфорду была присуждена Нобелевская премия по химии «за проведённые им исследования в области распада элементов в химии радиоактивных веществ». В своей вступительной речи от имени Шведской королевской академии наук К.Б. Хассельберг указал на связь между работой, проведённой Резерфордом, и работами Томсона, Анри Беккереля, Пьера и Мари Кюри. «Открытия привели к потрясающему выводу: химический элемент… способен превращаться в другие элементы», — сказал Хассельберг. В своей Нобелевской лекции Резерфорд отметил: «Есть все основания полагать, что альфа-частицы, которые так свободно выбрасываются из большинства радиоактивных веществ, идентичны по массе и составу и должны состоять из ядер атомов гелия. Мы, следовательно, не можем не прийти к заключению, что атомы основных радиоактивных элементов, таких как уран и торий, должны строиться, по крайней мере частично, из атомов гелия». После получения Нобелевской премии Резерфорд занялся изучением явления, которое наблюдалось при бомбардировке пластинки тонкой золотой фольги альфа-частицами, излучаемыми таким радиоактивным элементом, как уран. Оказалось, что с помощью угла отражения альфа-частиц можно изучать структуру устойчивых элементов, из которых состоит пластинка. Согласно принятым тогда представлениям, модель атома была подобна пудингу с изюмом: положительные и отрицательные заряды были равномерно распределены внутри атома и, следовательно, не могли в значительной мере изменять направление движения альфа-частиц. Резерфорд, однако, заметил, что определённые альфа-частицы отклонялись от ожидаемого направления в значительно большей степени, чем это допускалось теорией. Работая с Эрнестом Марсденом, студентом Манчестерского университета, учёный подтвердил, что довольно большое число альфа-частиц отклоняется дальше, чем ожидалось, причём некоторые под углом более чем 90 градусов. Размышляя над этим явлением. Резерфорд в 1911 году предложил новую модель атома. Согласно его теории, которая сегодня стала общепринятой, положительно заряженные частицы сосредоточены в тяжёлом центре атома, а отрицательно заряженные (электроны) находятся на орбите ядра, на довольно большом расстоянии от него. Эта модель, подобна крошечной модели Солнечной системы, подразумевает, что атомы состоят главным образом из пустого пространства. Широкое признание теории Резерфорда началось, когда к работе учёного в Манчестерском университете подключился датский физик Нильс Бор. Бор показал, что в терминах предлагаемой Резерфордом структуры могут быть объяснены общеизвестные физические свойства атома водорода, а также атомов нескольких более тяжёлых элементов. Плодотворная работа резерфордовской группы в Манчестере была прервана Первой мировой войной. Война разбросала дружный коллектив по разным, враждующим друг с другом странам. Был убит Мозли, только что прославивший своё имя крупным открытием в спектроскопии рентгеновских лучей, Чедвик томился в немецком плену. Английское правительство назначило Резерфорда членом «адмиральского штаба изобретений и исследований» — организации, созданной для изыскания средств борьбы с подводными лодками противника. В лаборатории Резерфорда в связи с этим начались исследования распространения звука под водой, чтобы дать теоретическое обоснование для определения местонахождения подводных лодок. Лишь по окончании войны учёный смог возобновить свои исследования, но уже в другом месте. После войны он вернулся в манчестерскую лабораторию и в 1919 году сделал ещё одно фундаментальное открытие. Резерфорду удалось провести искусственным путём первую реакцию превращения атомов. Бомбардируя атомы азота альфа-частицами. Резерфорд открыл, что при этом образуются атомы кислорода. Это новое наблюдение явилось ещё одним доказательством способности атомов к превращению. При этом, в данном случае из ядра атома азота, выделяется протон — частица, несущая единичный положительный заряд. В результате проведённых Резерфордом исследований резко возрос интерес специалистов по атомной физике к природе атомного ядра. В 1919 году Резерфорд перешёл в Кембриджский университет, став преемником Томсона в качестве профессора экспериментальной физики и директора Кавендишской лаборатории, а в 1921-м занял должность профессора естественных наук в Королевском институте в Лондоне. В 1925 году учёный был награждён британским орденом «За заслуги». В 1930 году Резерфорд был назначен председателем правительственного консультативного совета Управления научных и промышленных исследований. В 1931 году он получил звание лорда и стал членом палаты лордов английского парламента. Резерфорд стремился к тому, чтобы научным подходом к выполнению всех порученных ему задач способствовать умножению славы его родины. Он постоянно и с большим успехом доказывал в авторитетных органах необходимость всемерной государственной поддержки науки и проведения исследовательской работы. Находясь на вершине своей карьеры, учёный привлекал к работе в своей лаборатории в Кембридже много талантливых молодых физиков, в том числе П.М. Блэкетта, Джона Кокрофта, Джеймса Чедвика и Эрнеста Уолтона. Побывал в этой лаборатории и советский учёный Капица. В одном из писем Капица называет Резерфорда Крокодилом. Дело в том, что у Резерфорда был громкий голос, и он не умел управлять им. Могучий голос мэтра, встретившего кого-нибудь в коридоре, предупреждал тех, кто находился в лабораториях, о его приближении, и сотрудники успевали «собраться с мыслями». В «Воспоминаниях о профессоре Резерфорде» Капица писал: «Наружностью он был довольно плотный, роста выше среднего, глаза у него были голубые, всегда очень весёлые, лицо очень выразительное. Он был подвижен, голос у него был громкий, он плохо умел его модулировать, все знали об этом, и по интонации можно было судить — в духе профессор или нет. Во всей его манере общения с людьми сразу с первого слова бросались в глаза его искренность и непосредственность. Ответы его были всегда кратки, ясны и точны. Когда ему что-нибудь рассказывали, он немедленно реагировал, что бы это ни было. С ним можно было обсуждать любую проблему — он сразу начинал охотно говорить о ней». Несмотря на то что у самого Резерфорда оставалось из-за этого меньше времени на активную исследовательскую работу, его глубокая заинтересованность в проводимых исследованиях и чёткое руководство помогали поддерживать высокий уровень работ, осуществляемых в его лаборатории. Резерфорд обладал способностью выявлять наиболее важные проблемы своей науки, делая предметом исследования ещё неизвестные связи в природе. Наряду с присущим ему как теоретику даром предвидения Резерфорд обладал практической жилкой. Именно благодаря ей он был всегда точен в объяснении наблюдаемых явлений, какими бы необычными они на первый взгляд ни казались. Ученики и коллеги вспоминали об учёном как о милом, добром человеке. Они восхищались его необычайным творческим способом мышления, вспоминали, как он с удовольствием говорил перед началом каждого нового исследования: «Надеюсь, что это важная тема, поскольку существует ещё так много вещей, которых мы не знаем». Обеспокоенный политикой, проводимой нацистским правительством Адольфа Гитлера, Резерфорд в 1933 году стал президентом Академического совета помощи, который был создан для оказания содействия тем, кто бежал из Германии. Почти до конца жизни он отличался крепким здоровьем и умер в Кембридже 19 октября 1937 года после непродолжительной болезни. В признание выдающихся заслуг в развитии науки учёный был похоронен в Вестминстерском аббатстве.
БЬЯНКА КАПЕЛЛО — ДОН ФРАНЧЕСКО ДИ МЕДИЧИ
История жизни прекрасной красавицы Бьянки Капелло (1548–1587), ставшей затем великой герцогиней Тосканской, породила немало легенд и загадок. Всё началось тогда, когда юная венецианка Бьянка встретила красивого юношу Пьетро Бонавентури и неожиданно для себя влюбилась. За несколько дней до этого молодой человек услышал о прекрасной девушке, и в его честолюбивой голове созрел план — соблазнить красавицу и жениться на ней, получив за это внушительное приданное. Находчивый Пьетро купил ярко-красную одежду, надел роскошный бархатный берет и отправился на встречу к юной синьорине. Их встреча произошла на лестнице церкви, откуда выходила скромная и невинная Бьянка. Галантный молодой человек подал ей руку и представился одним из самых известных синьоров, принадлежавших к старинной флорентийской фамилии Сальвиатти. Через несколько дней хитрый юноша признавался в самых пылких чувствах возлюбленной, а та, искренне поверив в любовь, слушала нового знакомого, теряя голову. Вскоре девушка поняла, что ждёт ребёнка. Синьор Капелло был разъярён и не находил себе места. Он пожелал предать суду коварного лжеца и собрал Совет, чтобы заточить в тюрьму развратного Пьетро. Однако пока шёл суд, молодые любовники, обвенчавшись в маленькой деревенской церквушке, решились на бегство. Они добрались до Флоренции, где жили родители жениха, и поселились в небольшом доме, вдалеке от чужих глаз. Там избалованной маленькой аристократке приходилось выполнять самую тяжёлую работу, несмотря на то, что под сердцем она носила ребёнка. Родители мужа не особенно заботились о невестке и часто выражали своё недовольство, и даже после рождения дочери их отношение к Бьянке не менялось. Так продолжалось бы долгие годы, если бы не один случай, когда молодая девушка неосторожно выглянула в окно и увидела проезжавшего мимо богатого синьора. Он был невысок, некрасив, с тёмной, смуглой кожей и глубокими, тёмными глазами. Однако Бьянка знала, что это был один из самых знатных и богатых мужчин Флоренции — дон Франческо ди Медичи. Тот поднял глаза и, обворожённый, остановился. Такой красавицы он ещё не видел в своей жизни. С этой минуты таинственная незнакомка навсегда вошла в его сердце, и богатый аристократ во что бы то ни стало решил познакомиться с ней поближе. Подговорив жену своего друга, он попросил её организовать встречу с понравившейся синьорой. Спустя несколько недель Бьянка и Пьетро переехали на роскошную виллу, подаренную им доном Франческо, а в благодарность за столь щедрый подарок девушка стала любовницей синьора Франческо ди Медичи и поняла, что влюбилась. Отныне в её жизни существовал лишь этот прекрасный и добрый молодой мужчина. Он не жалел на новую подругу денег, хотя и считался довольно скупым в отношениях с женщинами, а его сердце было переполнено самыми нежными и прекрасными чувствами. Но связь с замужней женщиной, да к тому же беглянкой, не устраивала герцога Козимо, отца Франческо. Он не раз пытался разлучить Бьянку с любимым сыном, и не нашёл другого способа, как женить его на сестре австрийского императора. Смущённый и потерянный пришёл Франческо в покои своей любимой, боясь сообщить ей грустную весть, однако хитрая Бьянка уже давно знала о предстоящей свадьбе. Она не стала препятствовать женитьбе любимого, а за это Франческо ещё больше привязался к понимающей и мудрой женщине. На свадебном торжестве Бьянка блистала в таком роскошном наряде, что затмила красотой невесту, Иоганну Австрийскую. С этого дня во Флоренции не осталось ни одного человека, кто не знал бы синьору Бонавентури, возлюбленную дона Франческо. Любовник преподносил Бьянке роскошные подарки, всё время проводил с ней, а чтобы успокоить Пьеро, отчислял из своей казны большие суммы. Супругу девушки, казалось, этого и было нужно. Он вовсе не тяготился положением обманутого мужа, а с радостью пользовался полученной возможностью: тратил деньги на любовниц, проводил с ними ночи, а домой возвращался лишь под утро. Но однажды, когда Пьетро вышел из дома очередной подруги, его подстерегли и убили несколько неизвестных мужчин. Бьянка, несмотря на то, что уже давно не питала к супругу пылких чувств, была потрясена, однако попросила дона Франческо прекратить поиски убийц. Тот согласился, тем более что некоторые полагали, что именно герцог организовал убийство мужа любовницы. Через год после смерти отца дон Франческо стал Великим герцогом Тосканским. В тот день он поклялся Бьянке, что как только станет свободным, женится на ней и проживёт с любимой до конца своих дней. Какими бы фантастическими ни казались клятвы, герцогу всё-таки пришлось сдержать данное обещание. В 1577 году законная супруга подарила ему ребёнка, а через полгода она тяжело заболела и умерла. Ходили слухи, что коварная любовница герцога была причастна к смерти Иоганны Австрийской. Однако искать истинную причину внезапной кончины жены дон Франческо не пожелал. Спустя несколько дней он приехал к возлюбленной, чтобы предложить переехать в его дворец. Прошло ещё два года, когда герцог Тосканский предложил ей руку и сердце. Венчание происходило тайно, однако такое положение бывшую любовницу не устраивало. И она решилась на неосторожный и рискованный шаг: сообщила о своём замужестве самому венецианскому Сенату. К тому же в своём прошении она просила присвоить ей наивысший титул «Дочери Венецианской республики и Кипра». Сенат выполнил её просьбу, что вызвало негодование среди приближённых дона Франческо. Но тот не обратил ни малейшего внимания на странную выходку любимой супруги. Напротив, он всё больше времени проводил в покоях у жены, и вскоре Бьянка сообщила ему, что ждёт ребёнка. Однако хитрая и расчётливая женщина лишь умело разыграла столь опасный спектакль. Она подкупила четырёх служанок, которым велела молчать и не выдавать страшную тайну. Все месяцы Бьянка подкладывала под платье подушки, а когда наступил день разрешения от бремени, к ней привезли деревенского младенца. Ребёнка назвали Антонио, а дон Франческо был счастлив своему внезапному отцовству. Он сразу же направил прошение самому королю, и вскоре по королевскому указу маленькому сыну присвоили герцогский титул. Чтобы о тайне никто не узнал, Бьянка отравила трёх служанок, однако четвёртая скрылась и рассказала всю правду Фердинанду, брату Франческо. Тот недолюбливал новую невестку. Считали, что она не раз пыталась его отравить, так как знала, что настоящего наследника у супруга не было. Законным преемником у Франческо был Фердинанд. Бьянка не успокаивалась. Однажды она решила ещё раз использовать удобный случай, когда пригласила Фердинанда на ужин. Приготовив своими руками прекрасные воздушные пирожные, Бьянка предложила их родственнику мужа с самой обворожительной улыбкой. Однако проницательный Фердинанд, заподозрив неладное, отказался от угощения. Тогда ничего не подозревающий Франческо пододвинул тарелку со сладостями к себе и съел несколько штук. Его жена, холодея от ужаса, протянула руку и взяла последние пирожные. Через несколько минут Франческо потерял сознание. Побледневшая Бьянка просидела всю ночь у постели возлюбленного. К вечеру герцог Тосканский умер. А спустя несколько часов скончалась и его супруга. Это произошло 20 октября 1587 года. Бьянке не было и сорока. Её похоронили как грешницу, а в архивных записях титул «Дочери Венецианской республики и Кипра» заменили на два слова — «злодейка Бьянка». Великим герцогом тосканским стал Фердинанд, который сделал всё, чтобы история любви его брата и прекрасной венецианки была навсегда забыта. Однако красавицу Бьянку Капелло вычеркнуть из истории жизни прекрасных итальянских городов оказалось невозможным. |
Исторический порталAladdinАдрес: Россия Санкт Петербург Гражданский пр. E-mail: Salgarys@yandex.ru |