НИКОЛАЙ АНДРЕЕВИЧ АРКАС
Н.А. Аркас стал одним из выдающихся морских деятелей России, участником нескольких войн, создателем РОПиТ и пароходства на Каспийском море. Наиболее важен его вклад в возрождение Черноморского флота.
Родился Николай Аркас 8 мая 1816 года в Николаеве. Его отец, переселенец из Греции, преподавал историю и древние языки. Он дал своим детям хорошее образование и привил любовь к новой Родине. Старшие братья, Захарий и Иван, служили в Черноморском флоте. На флот 13-летним волонтером поступил и Николай, участвовал в русско-турецкой войне 1828–1829 годов, в Босфорской экспедиции и боевых действиях у берегов Кавказа. В 1842 году лейтенанта Аркаса определили на "Двенадцать Апостолов". Вскоре он стал лучшим офицером образцового корабля. Деятельность, аккуратность, умение обращаться с людьми, стремление к образованию, отмеченные командиром "Двенадцати Апостолов" В.А. Корниловым, послужили хорошей рекомендацией. Аркаса командировали в Петербург и дали ответственное поручение: он провел по рекам в Астрахань караван из 12 судов и основал пароходство на Каспийском море. Капитан-лейтенантом Н.А. Аркас вернулся на Черное море, командовал пароходофрегатом "Бессарабия", а в 1848 году наблюдал в Англии за постройкой пароходофрегата "Владимир", стал его первым командиром и сделал судно образцовым. Не раз он ходил на нем по Черному и Средиземному морям. Способности, знакомство с великим князем Константином Николаевичем и самим Николаем I открыли путь ко двору. 2 октября 1852 года капитана 2-го ранга произвели в флигель-адъютанты с переводом в Гвардейский экипаж. Он выполнял поручения императора, сопровождал его в качестве эскадр-майора в плаваниях по Балтийскому морю и позднее описал недостатки Балтийского флота. Появление англо-французского флота на Балтике в 1854 году позволило Аркасу показать усердие и способности. Он не раз побывал с командировками в Финляндии, наблюдал в Риге за постройкой гребных канонерских лодок и подготовкой ополчения для них. В кампанию 1855 года моряк строил по собственному проекту батарейные плоты для обороны Кронштадта, участвовал в работе комиссии по совершенствованию флота. 30 апреля 1855 года Н.А. Аркаса произвели в капитаны 1-го ранга, а через год назначили директором Русского общества пароходства и торговли (РОПиТ). Организация общества, командование Гвардейским экипажем, руководство промерными работами в Финском заливе были этапами его службы. 16 февраля 1860 года Аркас стал контр-адмиралом, 22 апреля 1866 года — вице-адмиралом. Через пять лет его направили главным командиром Николаевского порта и военным губернатором Николаева. Когда Черноморской флотилии 1 октября того же 1871 года возвратили прежний статус, Аркас стал Главным командиром Черноморского флота и портов. Ему досталось скудное наследство. Порты Черного моря оживляла только деятельность РОПиТ. Севастополь использовали в основном для торговли, а немногочисленная флотилия базировалась в Николаеве, защищенном мелководьем лиманов от нападения с моря. Флотилию составляли несколько ветхих корветов, шхун и пароходов, которые использовали для крейсерства у восточных берегов Кавказа, перевозок войск, грузов и для гидрографических работ; отдельные суда отправляли стационерами в Галац, Константинополь и Пирей. Только в 1869 году, после того как в нарушение Парижского договора Турция провела Черным морем 3 броненосные канонерские лодки на Дунай, были выделены кредиты, чтобы строить броненосцы для усиления обороны Керченского пролива и Днепровско-Бугского лимана. Вступившие в строй поповки "Новгород" и "Вице-адмирал Попов" стали первенцами броненосного судостроения на Черном море. Аркас заботился о приведении в порядок главной базы флота. В 1872 году завершили очистку севастопольских бухт от затопленных судов и приступили к продлению железной дороги Москва — Харьков — Лозовая до Севастополя. Резервом флота служило РОПиТ, созданное Аркасом. Его быстроходные суда предполагалось использовать в годы войны как вспомогательные крейсера и транспорты. В Севастополе общество имело верфи и единственный в Причерноморье мортонов эллинг для подъема судов. Общество оснастило главные гавани Черного моря портовыми сооружениями, складами, механизировало погрузку и разгрузку судов. От РОПиТ зависело снабжение флота углем. Черноморский флот возрождался. Оживилась работа верфей и заводов, переходивших к железному судостроению. На Черном и Азовском морях проводили картографические и гидрографические исследования, ремонтировали маяки. В 1872 году возобновили деятельность закрытого из экономии морского юнкерского класса, который готовил свои командные кадры. Заслуги Аркаса в столице оценили высоко. В 1872 году его наградили орденом Святого Владимира 2-й степени. 30 августа 1873 года император назначил его своим генерал-адъютантом с оставлением в прежнем звании и по Гвардейскому экипажу; через три года вице-адмирала наградили орденом Белого Орла. В преддверии войны с Турцией силы Черноморского флота далеко не соответствовали его названию и предназначению. Кроме поповок, нечего было противопоставить турецким броненосцам. В столице, наконец, спохватились и выделили средства для усиления береговой обороны основных портов. Осенью 1876 года состоялось совещание генерала В.С. Семеки, возглавившего оборону Черноморского побережья, Н.А. Аркаса, и Н.М. Чихачева, директора РОПиТ, с участием заведующего минной частью капитан-лейтенанта И.М. Дикова. На нем было решено укреплять только Очаков, Одессу, Севастополь и Керчь. Каждый из портов защищали береговые батареи, перед которыми выставляли минные заграждения. Оборону дополняли пароходы, вооруженные шестовыми минами и артиллерией, минные катера, боны. Оборона Черноморского побережья с точки зрения технического оснащения превосходила все ранее существовавшие возможности. Кроме тяжелых орудий и аппаратов управления стрельбой, на батареях устанавливали электрические прожекторы, связали их телеграфными линиями. Аркас много сделал для обороны Крыма. От флота во все порты были направлены командиры отрядов пароходов и начальники портов, многих начальников береговой обороны также выдвинули из моряков. Диков руководил морской частью постановки минных заграждений. На маяки для наблюдения за неприятельскими судами определили офицеров-штурманов. Аркас распорядился закупить у РОПиТ 12 пароходов; оборудованные минными шестами и артиллерией суда распределили по портам. Позднее к ним присоединили 12 катеров и 2 баржи. По проекту Аркаса, как и в 1855 году, построили батарейные броненосные плоты. Черноморский флот создал отряды судов активной обороны, которые, кроме поповок, состояли из быстроходных пароходов, арендованных у РОПиТ и превращенных в крейсера. В Севастополе базировался носитель минных катеров "Великий князь Константин" лейтенанта С.О. Макарова, в Одессе — пароходы "Владимир" и "Веста", в Очакове — "Аргонавт", в Николаеве располагались яхта "Ливадия" и пароход "Эльбрус". Летом 1877 года к ним присоединился пароход "Россия". Арендованные у РОПиТ пароходы вооружали мортирами, пушками, шестовыми минами и минными катерами с целью вести разведку, беспокоить неприятеля набегами, нарушать его торговлю и охранять свое побережье от атак с моря. Для укомплектования этих судов с Балтики присылали паровые катера, пушки, прибывали матросы и офицеры. Машинистов и кочегаров брали у РОПиТ по вольному найму. Устроенные в Николаеве, Севастополе и Керчи классы подготовили к началу войны 35 офицеров и 20 нижних чинов — специалистов минного дела. Было налажено взаимодействие с сухопутными войсками. Потому сразу же после начала боевых действий русско-турецкой войны 1877–1878 года неприятельский флот на Черном море получил отпор. Через несколько дней после объявления войны турецкие броненосцы начали обстрел населенных пунктов на Кавказе и Дунае. Однако турецкий флот, редко появлявшийся вблизи укрепленных российских портов, не мог обеспечить объявленную блокаду, и ее признали фиктивной. Русские же суда активной обороной оправдывали свое название. Атаками на турецкие суда и броненосцы в базах отличился пароход "Великий князь Константин" С.О. Макарова. Аркасу приходилось призывать к осторожности лихого лейтенанта, который шестовыми, буксирными минами и торпедами наносил неприятелю удары и возбуждал панику. Успешно действовали и другие суда активной обороны, которые захватывали в крейсерстве торговые суда противника и заставляли броненосный флот Турции укрываться за боновыми заграждениями. Для обеспечения войск на Нижнем Дунае от атак турецкой флотилии туда из Одессы перевели отряд из парохода "Опыт", 2 шхун, 2 плавучих мортирных батарей и 4 минных катеров. Под прикрытием судов активной обороны отряд благополучно прибыл к цели, и турки не смогли ему помешать. 11 августа "Ливадия" сожгла турецкое судно перед Варной и ушла от погнавшихся за ней неприятельских броненосцев. Успешно от турецкого броненосца ушел и пароход "Веста". Неприятель так и не смог прекратить плавание русских судов по Черному морю. В то же время русские вспомогательные крейсера истребляли и захватывали турецкие суда. 12 декабря, в частности, пароход "Владимир" взял турецкий пароход "Мерсина" с войсками; позднее его вооружили как вспомогательный крейсер. Турки, которыми командовали флагманы-англичане, не рисковали приближаться к укрепленным пунктам. Лишь однажды за войну турецкие корабли вступили в перестрелку с береговыми батареями Севастополя. Их неудача доказала прочность обороны порта и города. После потери "Мерсины" турецкие броненосцы обстреляли незащищенные русские порты. В ответ Аркас выслал на коммуникации у Босфора вооруженные пароходы. Минные катера с "Великого князя Константина" в ночь на 14 января 1878 года у Батума впервые в истории успешно атаковали торпедами и потопили турецкий сторожевой пароход "Интибах". Быстроходные пароходы снабжали войска на Кавказе. Вице-адмирал приказал окрасить суда в темно-серый цвет, чтобы они стали менее заметны для противника. Вероятно, это был первый случай маскировочной окраски судов в русском флоте. После угрозы Англии вступить в войну, которая была недовольна слишком выгодными для России условиями мира, русские моряки начали подготовку к заграждению Босфора и портов Болгарии и Румынии. Лишь мирное окончание переговоров остановило постановку минного заграждения. Аркас из экономии возвратил часть судов РОПиТ. Остальные участвовали в эвакуации русских войск морем из портов Болгарии и Турции до мая 1879 года; к осени их все вернули обществу. Аркаса 1 января 1878 года наградили за отличие орденом Святого Александра Невского, 16 апреля 1878 года произвели в адмиралы. В 1880 году городская дума Николаева присвоила ему звание почетного гражданина города. В начале 1881 года Аркаса освободили от должности главного командира. Он скончался в родном Николаеве 15 июня 1881 года. Заложенные адмиралом основы железного парового судостроения в Николаеве уже в ближайшие годы позволили начать сооружение броненосного Черноморского флота.
КОРОЛЕВА ВИКТОРИЯ
(1819–1901)
Королева Великобритании с 1837 года, последняя из Ганноверской династии.
Трудно найти в истории правителя, который продержался бы у власти дольше, чем Александрина Виктория (первое ее имя дано в честь русского императора — Александра I). Целых 64 года из 82 лет жизни! И пусть Англия XIX века уже не была абсолютной монархией, а Виктория не имела полномочий диктатора, пусть казной государства распоряжались премьер-министры и банкиры, королева стала символом целой эпохи, в которую, ни много ни мало, уместилось почти все прошлое столетие Великобритании. Виктория заняла трон, покрытый комьями грязи, которую "нанесли" в британский царствующий дом ее предки, не слишком заботившиеся о репутации династии. Они полагали, что королям и королевам можно все, а потому не отказывали себе в сомнительных удовольствиях. Виктория за долгие годы правления смогла обесцветить многие пятна, в том числе и кровавые, украшавшие английскую корону; она полностью изменила мнение общества о монархии. Из вертепа, который терпели лишь по привычке, боязни перемен и почтении перед высоким происхождением, британская династия превратилась благодаря Виктории в оплот семейственности, дедовской стабильности и незыблемой морали. Наша героиня смогла, что называется, вовремя перестроиться и создала совершенно новое представление о монархии — то самое, какое "сидит" в нашей голове и поныне. Современному человеку покажется просто кощунством утверждение, что царствующие особы несут в себе генетическую порочность или кровожадность предков. Мы верим, что в нашем суетливом мире единственная гарантия покоя и справедливости — не тронутая войнами, революциями и "всякими там авангардами" монархия. А ведь этому, казалось бы, прочному мифу человечество во многом обязано "старушке" Виктории, царствование которой вошло в английское искусство, прославилось литературой и до сих пор вспоминается с некоторой ностальгией. "Викторианская эпоха" — эпоха пуританства, семейственных ценностей, вечных, безвременных истин. Нашей героине никогда бы не оседлать британский трон, будь многочисленное потомство больного Георга III более плодовито. Из шести дочерей и шести сыновей короля кто-то был бездетным, а кто-то и вовсе не соглашался связать себя узами брака. Пытаясь исправить "гиблое" для и так хиреющей британской династии положение, трое последних сыновей в преклонных летах "рискнули" жениться. В один и тот же 1818 год они срочно обзавелись второй половиной, но повезло лишь одному — герцогу Кентскому, у которого родилась-таки дочь. Понятно, было "не до жиру" — не до сына — и торжествующей Англии предписали ликовать по поводу появления наследницы британской короны. Правда, сама Виктория о такой чести не ведала до 12 лет. А когда ничего не подозревающей принцессе сообщили о ее блестящей перспективе, то она, как и полагается благовоспитанной девочке, воскликнула: "Я буду хорошей!" Детство Виктории "королевским" можно назвать, имея в виду только происхождение, по сути же оно было, скорее, "монашеским". В Англии, как известно нам по литературе XIX века, детей не особенно баловали. Ситуация же в семье Виктории осложнялась тем, что, едва дочери исполнилось восемь месяцев, престарелый герцог Кентский, не отличавшийся примерным образом жизни и поведением, скончался, оставив жене многочисленные долги и финансовые обязательства. Будущую королеву воспитывали в страшной строгости, ей возбранялось спать отдельно от матери, беседовать с незнакомыми людьми, отступать от раз и навсегда заведенного режима, съесть неположенную сладость. Гувернантка Луиза Лецен внушала Виктории, что не следует плакать на людях, и часто девочка, едва сдерживая слезы, убегала в комнаты, чтобы не подвести свою воспитательницу. Виктория, несмотря на суровость и замкнутость Луизы, любила свою гувернантку и слушалась ее во всем. Надо сказать, что Луиза привила будущей королеве немало практических черт, которые потом так пригодились ей в запутанных дворцовых интригах. В качестве компаньонки бывшая воспитательница еще долгое время сохраняла влияние у трона, пока законный супруг Виктории (как и следовало ожидать) не удалил от королевы чересчур прыткую особу. Словом, к будущности властительницы Викторию подготовили ответственно. Кто-то, воспользовавшись молодостью претендентки, пытался проскочить на "хлебные" посты, заручиться ее поддержкой, обмануть или понравиться неопытной принцессе. Накануне коронации один из придворных буквально насильно вручил девушке перо и бумагу, требуя от нее собственного назначения на пост секретаря. Однако, несмотря на тяжелую болезнь (тиф), Виктория дала резкий отпор нахалу. В день занятия трона она записала в дневнике, что неопытность в государственных делах не помешает ей проявлять твердость в принятии решений. За 64 года она ни разу не изменила обещанию, данному самой себе. Виктория не отличалась ярким интеллектом или энциклопедическими знаниями, зато она владела завидным умением справляться с тем, что мешало ей выполнять свое предназначение — она не ныла, не рефлексировала, не изводила окружающих лишними сомнениями, а прагматически выбирала из многочисленных советов самые полезные, а из "трущихся" рядом личностей — по-настоящему верных. К королевству Виктория относилась, как к большому дому, которому нужна рачительная и спокойная хозяйка, "звезд с неба не хватающая". "У меня каждый день столько бумаг от министров, а от меня им. Очень довольна такими занятиями". Однако "железное" воспитание не убило в королеве женщину. Юная Виктория с тревогой следит за своей склонной к полноте фигурой, ненавидит раннее вставание и утомляющий дворцовый этикет. Первые годы правления прошли в балах и увеселениях: она словно наверстывала время, потерянное за скучными наставлениями Луизы Лецен. Но что самое поразительное, вопреки расхожему мнению, будто династические браки, заключенные по расчету, редко случаются удачными, наша героиня была счастлива в семейной жизни и радовалась взаимной любви. Первые годы царствования, когда у ног молодой королевы всегда "крутятся" мужчины, желающие попасть в фавориты, Виктория обожала главу кабинета правительства, виконта Мельбурна. Однако дальше романтической дружбы и многозначительных взглядов их отношения не зашли. Королева была слишком неопытна в сердечных делах, слишком целомудренна, а Мельбурн — слишком умен, чтобы осложнять себе жизнь, и ему вполне хватало восхищения юной леди и влияния на королеву, которым он пользовался при всяком удобном случае. Подобный расклад сил, похоже, устраивал всех, кроме герцогини Кентской, которая по праву матери хотела видеть себя первой советчицей дочери. Однако ее топорная интрига против хитрого Мельбурна закончилась скандалом. Герцогиня обвинила главную придворную даму, протеже виконта, в беременности, что было немыслимо при британском дворе. При обследовании выяснилось, что фрейлина — девственница, да еще и тяжело больна. Вскоре она умерла, что дало повод придворным устроить шумиху и упрекнуть королевскую семью в "бессердечии". Герцогиня Кентская с позором удалилась из дворца. В 1840 году Виктория вышла замуж за принца Саксен-Кобургской династии — Альберта. Молодой человек имел весьма привлекательную внешность, слыл "ходячей энциклопедией", особенно в технических дисциплинах, любил музыку, живопись и отличался "в теннисе XIX века" — фехтовании, да еще при всех этих достоинствах он не был "бабником", мотом, лентяем и легкомысленным. Виктория недолго ожидала благосклонности принца, она сама сделала ему предложение. Возможно, согласие Альберта стало для последнего выбором удачной карьеры и только… Однако даже завистники королевы побоялись бы утверждать, что брак королевской четы оказался неудачным. В конституции Англии не было и до сих пор нет формулы для определения мужа при царствующей особе, но для Альберта сразу поставили стол в "офисе" Виктории. Поначалу обязанности принца были ограничены: он, что называется, вникал в дела государства. "Я читаю и подписываю бумаги, а Альберт их промокает…" — писала королева. Но постепенно влияние мужа на Викторию стало неоспоримым. Узнав, что королева, не посоветовавшись, отпустила на избирательную кампанию одной из партий 15 тысяч фунтов стерлингов, Альберт наставлял жену — монархия не должна поддерживать ни одну из политических сторон. Благодаря супругу, Виктория стала пользоваться железной дорогой, спровоцировав тем самым технический подъем в стране. С легкой руки принца в Британии все стремительнее распространялись рыночные отношения. "Делать деньги нужно из всего — неважно, какими способами", — учил супруг королеву. Англия из сельскохозяйственной страны превращалась в одно из самых промышленно развитых государств Европы. С первых дней жизни в королевском дворце Альберт публично заявил, что его долг — погрузить собственное "я" в личность своей жены-королевы. В частных отношениях, в воспитании детей это не всегда получалось — первая же болезнь дочки вызвала такую панику у родителей, что их спор о методах лечения закончился крупной ссорой, после которой Альберт в своем кабинете настрочил послание Виктории, предупреждая, что гибель ребенка ляжет на ее совесть. Однако на страже интересов государства принц стоял намертво, и королева полностью ему доверяла. Их брак оказался, не в пример порочным предкам, и чрезвычайно плодовит — девять детей родила Виктория за двадцать лет совместной жизни, и все это между королевскими делами. Удачная внутренняя и внешняя политика, победа в Крымской войне, процветание экономики Британии формировали даже у степенных англичан культ королевы. Беда случилась в 1861 году. Внезапно умер Альберт, и безутешная королева затворилась надолго в четырех стенах, отказывалась принимать участие в публичных церемониях. Но кто видел слезы королев? Толпа безжалостна к своим кумирам, стоит им оступиться или броситься в пучину горя. Положение бедной вдовы сильно пошатнулось, однако соотечественники рано хоронили Викторию. Такую твердую женщину невозможно было сломить даже безвозвратной потерей. Следуя основной политике умершего мужа, она ловко лавировала в сложной ситуации с Пруссией. Альберт ратовал за объединение Германии, но он не мог предвидеть развитие событий при Бисмарке, а королева, ненавидевшая прусского "деятеля" на словах, весьма хитроумно смогла установить с ним хорошие отношения. Лишь благодаря ее личному обращению к Бисмарку Париж в 1871 году избежал массированного обстрела. Словом, Виктория постепенно и с блеском возвратилась "в большую политику". Настоящий расцвет ее царствования пришелся на середину 1870-х годов, когда к власти пришел лидер консерваторов Бенджамин Дизраэли. Мудрый премьер-министр подарил английской короне Суэцкий канал и Индию. Благодарная Виктория уговорила Дизраэли принять титул графа. В эти годы внешняя сторона монархии, ее публичное представительство пережили второе рождение. Королева вместе со своими многочисленными детьми и внуками охотно показывалась на церемониях народу и с удовольствием устраивала празднества. Особенно роскошными получились торжества по случаю 50-летнего юбилея царствования Виктории. В Лондоне состоялась даже имперская конференция в честь Ее Величества с участием заморских деятелей. Последние годы жизни характер у Виктории испортился. Да и понятно: ее все чаще и чаще близкие и министры воспринимали как выжившую из ума старуху, брюзгу и зануду. Она же считала, что окружающие несправедливы к ней, что ее опыт еще рано списывать с "корабля современности", поэтому Виктория по-прежнему вмешивалась в дела государства, писала злые и поучающие письма министрам и ворчала по поводу новых нравов. Обычный конфликт "отцов и детей"… И как всегда старшее поколение находит поддержку во внуках. Сдержанная, несклонная к обычным женским сплетням, Виктория стала наперсницей внучки Алисы, сочувствовала ее любви к наследнику российской короны Николаю. Виктория вспомнила, как была удивлена она странностями императора далекой дикой страны — тоже Николая, только Первого, который в 1844 году во время визита в Великобританию требовал стелить ему на ночь вместо перин солому из королевских конюшен. Но разве кто-нибудь, влюбившись, прислушивается к своим бабушкам? Виктория, в конце концов, сделала все от нее зависящее, чтобы любимая внучка стала императрицей Александрой Федоровной. Она была старой и опытной, английская королева… Перед свадьбой Алисы Виктория пророчески заметила: "Состояние России настолько плохое, настолько прогнившее, что в любой момент может случиться что-то страшное". Но даже эта "мудрая черепаха" не могла себе представить, что отдала любимую внучку на эшафот в чужую, варварскую страну. Кончину Виктории после короткой болезни искренне оплакивали миллионы ее подданных. И неудивительно — для многих соотечественников Виктория казалась "вечной" правительницей, других они за свою долгую жизнь не знали. Виктория стала символом целой эпохи, именно при ней Великобритания стала империей, имевшей свои земли в Индии, Африке, Латинской Америке, именно при ней Британия пережила экономический и политический взлет. Понятно, что многим в истерической скорби тех дней казалось, будто со смертью королевы на рубеже веков рушится мир, грядет катастрофа. Имелись, разумеется, и другие мнения. Пусть их было меньшинство, но упомянуть о них стоит. Один из современников писал: "Относительно личности королевы избегают говорить все, что думают. Из того, что я слышал о ней, явствует, что в последние годы своей жизни она была довольно банальной почтенной старой дамой и напоминала многих наших вдов с ограниченными взглядами, без всякого понимания искусства и литературы, любила деньги, обладала некоторым умением разбираться в делах и некоторыми политическими способностями, но легко поддавалась лести и любила ее… Впрочем, публика стала видеть в этой старой даме нечто вроде фетиша или идола…" Но в конце концов о свойствах личности и чертах характера можно говорить бесконечно, имея при этом самые разнообразные мнения, однако о королеве благополучие ее страны скажет больше самых красноречивых слов. А у детей и внуков Виктории были еще более веские основания чтить умершую за бережливость, предприимчивость и те богатства, которые подарила она царствующему британскому дому. Более четырех десятков потомков оставила Виктория после смерти, почти во все династии Европы "проникли" ее наследники. "Викторианство" до сих пор вспоминается в Англии как райское, благословенное время. И если даже все было вовсе не столь безмятежно, как теперь представляется, каждому государству нужна "своя Виктория", как миф о "теплом", "уютном" "времечке", в которое и погода была лучше, и женщины красивее, и дети не взрослели, и старики не старились… |
Глава III
|
ДЭВИД ГЛАЗГО ФАРРАГУТ
Первый адмирал на флоте США, Фаррагут прославился не столько действиями в открытом море, сколько смелыми операциями на реках и в узких проходах.
Дэвид Глазго был вторым сыном Георга Фаррагута, испанского выходца с острова Менорки, который в 1776 году эмигрировал в Америку, служил майором кавалерии в Теннесси, а затем командовал канонерской лодкой в дельте Миссисипи. Морскую службу десятилетний мальчик начал под покровительством моряка Дэвида Портера. Тот взял будущего флотоводца на борт своей канонерской лодки. После возвращения из плавания он представил мальчика секретарю флота Гамильтону, который 17 декабря 1810 года выдал мальчику, которому было всего 10 с половиной лет, патент на чин мичмана. Некоторое время Дэвид Глазго учился в школе, ожидая выхода в море. В 1811 году он поступил на корвет "Эссекс", которым командовал Портер. После начала войны с Великобританией в 1812–1813 годах "Эссекс" захватил несколько призов в Атлантике и на Тихом океане. Фаррагуту Портер поручил командование матросами на одном из 5 судов-призов, которые следовало доставить в Вальпараисо. Мичман блестяще справился с первым командованием. Однако 28 февраля 1814 года английский фрегат атаковал на рейде Вальпараисо корвет, который после 2-часового боя спустил флаг. Это был самый кровопролитный бой за всю жизнь Фаррагута. Поведение Фаррагута в бою заслуживало особой похвалы. После возвращения в США Фаррагут некоторое время обучался в школе, в 1814–1819 годах участвовал в крейсерстве по Средиземному морю на различных кораблях, был произведен в лейтенанты. Через год он вернулся в США и выдержал экзамен на этот чин. В 1822–1823 годах молодой офицер служил в Мексиканском заливе на эскадре малых судов, которая была создана по предложению Портера для борьбы с пиратством. Вернувшись в США, лейтенант женился и два года лечился от последствий длительных плаваний. В 1825 году моряк ходил на Средиземное море на фрегате "Брэндивайн", отвозившем во Францию Лафайета. Два года затем он учился в Йельском колледже. В 1828 году лейтенант командиром корвета крейсировал у берегов Бразилии, после чего три года на берегу лечился от болезни глаз. В 1832–1834 годах он вновь ходил у берегов Северной Америки и Бразилии, из-за болезни жены четыре года провел на берегу. В 1838 году его назначили командиром корвета "Эри". Наблюдая за действиями французской эскадры в войне с Мексикой, Фаррагут представил подробный отчет о виденном. В частности, он отметил важность пароходов и эффективность действий разрывных снарядов, указывал на преимущества французского кораблестроения. Моряк вернулся к жене. Через год та скончалась после 16-летней болезни. Вскоре Фаррагут отправился в море на корабле "Делавэр", в сентябре 1841 года был произведен в капитаны 2-го ранга, в 1842 году стал командиром корвета "Декатур". В апреле 1844 года моряка назначили старшим офицером 120-пушечного корабля "Пенсильвания", но вскоре перевели на береговую службу в порт. Перед началом и в ходе войны с Мексикой он просил послать его в Мексиканский залив, с которым был хорошо знаком, но безуспешно. Только в феврале 1847 года, через год после начала войны, Фаррагута назначили командиром корвета "Саратога". Однако флот не участвовал в боевых действиях, и капитан 2-го ранга, вступивший в конфликт с начальником эскадры, больной лихорадкой, вернулся в США. Через два года моряка вызвали в Вашингтон, где он полтора года работал над составлением морского артиллерийского устава и слушал лекции в Смитсонианском институте. С началом Крымской войны Фаррагут предложил отправить его в Крым, чтобы американцы могли получить представление о современной морской войне. Однако Морской департамент ограничился благодарностью моряку за предложение. Фаррагута в 1854 году назначили командиром нового порта Мэр-Айленд в 30 милях от Сан-Франциско. Успешно выполнив задачу, в июле 1858 года капитан 1-го ранга (тогда высшее звание во флоте США) вернулся в Вашингтон, в 1858–1859 годах командовал новым фрегатом "Бруклин", на котором крейсировал в Вест-Индии, у берегов Мексики и возвратился в Норфолк. В апреле 1861 года южане захватили форт Самтер. Фаррагут открыто поддержал президента Линкольна, объявившего мобилизацию против раскольников, и был вынужден пробираться с семьей из Норфолка на Север. Однако в Нью-Йорке офицеру-южанину не очень доверяли. Его назначили в комиссию по увольнению непригодных к службе офицеров. Когда помощник секретаря флота Густав Фокс, сам послуживший на море, задумал атаку Нового Орлеана, он после раздумий пригласил командующим Фаррагута. Были выделены 10–15 тысяч войск и значительная эскадра. Сам Фаррагут брался овладеть городом даже с меньшими силами. 9 февраля его назначили начальником эскадры для блокирования западной части Мексиканского залива. По готовности моряку следовало со всеми кораблями, не нужными для целей блокады, подняться по реке, овладеть защищавшими Новый Орлеан фортами и затем самим городом, используя артиллерию кораблей. Свой флаг Фаррагут поднял на новом корвете "Хартфорд". 2 февраля 1862 года корвет вышел с Хэмптонского рейда и через две с половиной недели прибыл к острову Шип, где была создана передовая база. Сюда собирались и остальные суда эскадры, состоявшие из 8 паровых корветов, нескольких пароходов для буксирования мортирной флотилии и 9 канонерских лодок. Корабли несли в общей сложности 154 пушки, в том числе 135 — 32-фунтового и большего калибра. Не веря в опасность со стороны, хорошо защищенной фортами и батареями, командование южан ожидало нападения с севера и даже выдвинуло туда часть сил и построенные в Новом Орлеане корабли-тараны. Появление эскадры, 7 апреля вступившей в реку после преодоления бара, явилось неожиданностью. С 18 по 24 апреля мортирные суда бомбардировали форты, не добившись большого эффекта и лишь ослабив бдительность южан. Тем временем две канонерские лодки смогли порвать цепи, соединявшие суда и бревна, преграждавшие путь по реке. С кораблей Фаррагута свезли на берег лишний рангоут, чтобы силуэты стали меньше. Борта в районе жизненно важных частей прикрыли от снарядов цепями, а изнутри — койками и мешками с песком. Суда обмазали речным илом, сделав менее заметными в темноте, а палубы выкрасили в белый цвет, чтобы лучше различать ночью предметы на ней. Прорыв происходил в ночь на 23 апреля. За два часа до восхода луны суда начали строиться и двигаться по реке. Первым шел в кильватерной колонне отряд капитана 2-го ранга Бейли, за ним — отряд Фаррагута. Головная канонерская лодка "Кайюга" под флагом Бейли не была замечена дозорами, пока не оказалась против форта Джексон, и подверглась обстрелу, получив 42 попадания. Вскоре она вышла из сферы огня, тогда как мортирные суда Портера обстреливали батареи, а большие суда (корветы "Пенсакола", "Миссисипи" и "Онейда") двигались медленнее, прикрывая прорыв меньших судов. Выйдя из сферы обстрела фортов, "Кайюга" встретила 11 неприятельских канонерских лодок, перестроенных из речных судов. Однако только на двух из них были морские офицеры, которые пытались атаковать таранами и артиллерией корабли северян. Благодаря решительным действиям моряков все 11 импровизированных канонерок и сопровождавшие их невооруженные буксиры и пароходы были взяты янки. Уклоняясь от атаки брандера, флагманский фрегат приткнулся к мели под огнем форта Сент-Филипп. Кроме града снарядов, пришлось гасить пламя от брандера. В этот критический момент Фаррагут сохранял спокойствие и наблюдал за ходом боя. Вслед за "Хартфордом" "Бруклин" и "Ричмонд" с 2 канонерками прошли мимо неприятельских укреплений. Из шедших за ними канонерок прошла одна, а 3 отстали. "Итака" из-за попадания в котел потеряла ход и была унесена течением. Единственное переделанное из купеческого судно "Варуна" стало и единственным, погибшим в бою. Два корабля южан обстреляли, таранили "Варуну", которая направилась с повреждениями к берегу и затонула. Однако вскоре корвет "Онейда" заставил оба корабля южан выброситься на берег. Пройдя линию фортов, Фаррагут сообщил генералу Батлеру, что он может начинать высадку. 24 апреля моряки отдыхали. Рано утром эскадра продолжила движение вверх по реке, легко преодолела сопротивление батарей из линии обороны Нового Орлеана и вышла к городу, в котором царила паника. Один из недостроенных мониторов, "Миссисипи", пылая, плыл по течению. Второй монитор, "Луизиана", также не был готов, иначе два этих сильных судна могли помешать Фаррагуту. Теперь же он беспрепятственно встал у стен города и послал парламентеров. Горожане отказывались поднять флаг США. Флагман не хотел обстреливать город, но не имел достаточных сил, чтобы занять его десантом. Однако 28 апреля гарнизоны фортов Джексон и Сент-Филипп сдались. Высадив на берег десантный отряд, Фаррагут занял важнейшие пункты Нового Орлеана. Предприятие Фаррагута придало авторитет Североамериканским Соединенным штатам и отвратило Францию и Англию, бывших на стороне южан, от выступления в их пользу. 4 июня Фаррагут сдал Новый Орлеан генералу Батлеру и, в соответствии с предписанием Морского департамента, направился вверх по реке. Несмотря на то что река обмелела, северяне двигались за неприятельской флотилией с целью взять Виксбург. 18 июня эскадра собралась ниже города, через неделю Портер начал обстрел неприятельских батарей с 17 мортирных судов и 27 июня доложил, что готов прикрывать прорыв. В ночь на 28 июня этот прорыв начался и, несмотря на удачно расположенные неприятельские батареи, завершился успешно. К утру большинство эскадры из 3 фрегатов, 2 корветов и 6 канонерских лодок при поддержке мортирных судов почти без повреждений миновали батареи, артиллеристы которых взяли слишком большое возвышение. Получив сведения о понижении уровня воды в Миссисипи, Морской департамент дал указание Фаррагуту возвращаться к устью с возможно меньшими потерями. 20 июля моряк выполнил этот приказ и увел эскадру к Новому Орлеану; попутно его корабли истребили броненосный таран южан "Арканзас". Оставив действия на реке, Фаррагут перевел эскадру в Пенсаколу. Перед уходом из Нового Орлеана он получил приказ от 16 июня 1862 года о производстве его среди трех первых капитанов 1-го ранга в контр-адмиралы и по возрасту оказался первым адмиралом США. За 3 месяца боевых действий эскадра Фаррагута овладела всем побережьем и портами, кроме Мобильской бухты, которую она блокировала. В кампанию 1863 года адмирал намечал перехватить линию снабжения южан продовольствием из Техаса, однако собирался подняться по Миссисипи в район между Виксбургом и Порт-Хадсоном, где действовала флотилия контр-адмирала Портера, только после получения поддержки армии. В середине марта он во взаимодействии с армией наметил прорыв мимо Порт-Хадсона. Для безопасности судов он их соединил бортами попарно, в сторону неприятельских батарей развернув более сильные. Так как войска задержались, прорываться пришлось без помощи с суши. В ночь на 15 марта флагман с 2 кораблями прошел мимо батарей; остальные корабли пройти не смогли из-за того, что не могли видеть фарватер в густом дыму. Но и с 2 кораблями Фаррагут перерезал снабжение южан провизией через Порт-Хадсон. В апреле он блокировал устье Ред-Ривер, в мае его корабли начали поддержку осады Порт-Хадсона, который пал в июле, как и Виксбург. После этого Фаррагут до конца года вернулся на отдых в Нью-Йорк. "Хартфорд" требовал ремонта, ибо в надводной его части насчитали 240 пробоин. В кампанию 1864 года целью Фаррагута стал Мобил — важнейший порт Юга после взятого Нового Орлеана. После личной рекогносцировки адмирал брался с одним броненосцем взять порт. Только в июле он получил необходимые мониторы. Тем временем южане перевели через бар броненосец "Теннесси" с нарезными орудиями. То был наиболее серьезный противник при прорыве кораблей с гладкоствольными пушками. Кроме броненосца и 3 канонерок южане защищали проход батареями, между которыми набили сваи и расположили в шахматном порядке 3 ряда ударных мин таким образом, что узкий проход оставался в 90 метрах от форта Морган. В ходе ночных разведок мины не обнаружили, но, чтобы избежать подводной опасности, Фаррагут решил послать мониторы ближе к батареям. Тем самым возрастала эффективность их действий против береговых орудий. Деревянные суда, как и ранее, должны были идти попарно. Южане расположили свои суда так, чтобы обстреливать линию мин. 8 июля на совещании с генералами Фаррагут настоял, чтобы десант был первоначально высажен на остров Дофин, где стоял форт Гейне. Но только в ночь на 5 августа, когда пришли последние корабли, была предпринята атака. Фаррагут собирался идти первым, но его уговорили расположиться на втором в строю фрегате. Потому, когда командир головного монитора "Текумсе" решительно направился для таранного удара на "Теннесси" не по указанному пути и подорвался на мине, все корабли, начиная с головного "Бруклина", пришли в замешательство под огнем неприятельских орудий. Чтобы успокоить моряков, адмирал, наблюдавший сражение с мачты "Хартфорда", направил фрегат через проход; более взрывов мин не было, хотя моряки и слышали, как они ударяют о корпус. Позднее Фаррагут говорил, что если бы часть кораблей погибла, уцелевшие должны были выполнить задачу. После прорыва северяне отразили атаку "Теннесси" и 3 канонерок. Вслед за тем Фаррагут приказал мониторам таранить броненосец южан, пытавшийся атаковать корабли северян. Таранные удары оказались безуспешны, но артиллерия кораблей, включая "Хартфорд", нанесла такие повреждения броненосцу, что командовавший эскадрой адмирал Буханан, получивший ранение, приказал поднять парламентерский флаг. Еще ранее вышли из строя канонерские лодки. Не дожидаясь, пока форты будут взяты с суши, через 4 часа по сдаче "Теннесси" адмирал начал обстрел одного из них. К 22 августа все форты пали, не выдержав бомбардировки корабельной артиллерии. До ноября адмирал оставался в Мобильской бухте, которую очистили от мин, после чего отправился на отдых в Нью-Йорк. Последний раз в войне Фаррагут участвовал зимой 1865 года, когда его послали защитить от флотилии южан понтонные мосты на реке Джемс. Летом он первым получил учрежденный Конгрессом чин адмирала. До конца столетия этого чина удостоились лишь Портер и Дьюи. В этом году адмирал объехал несколько американских городов, в следующем — возглавил эскадру, посетившую порты Франции, России, Швеции, Дании, Англии, Португалии, стран Средиземного моря. 10 ноября 1868 года моряк вернулся в Нью-Йорк. Всюду его встречали с почетом. Летом 1869 года адмирал объехал калифорнийское побережье. Последний раз его флаг приветствовали, когда флотоводец прибыл в Портсмут (штат Нью-Хемпшир) в гости к родственнику жены, контр-адмиралу Пенноку. Там он и умер в доме коменданта 14 августа 1870 года. 30 сентября в Нью-Йорке проходила пышная траурная церемония. Похоронили адмирала в Вестчестер Каунти. В его честь были поставлены памятники в Вашингтоне и Нью-Йорке, а именем флотоводца назван эскадренный миноносец. Во всех сражениях Фаррагут применял принцип "Лучшая защита против неприятеля есть хорошо направленный против него огонь". Несколько других выражений адмирала достойны войти в копилку тактических памяток: "Раз вы добрались до тыла неприятеля, он пропал", "Чем больше вы будете бить неприятеля, тем меньше он будет вам отвечать", "Я верю в силу быстроты". Фаррагут был человеком энергичным и в пожилом возрасте оставался в хорошей физической форме. Он любил читать. Знания, почерпнутые из книг, полученный им практический опыт в сочетании с талантом и твердостью в выполнении поставленной цели и позволили ему одержать победы в условиях речной войны, необычной для моряков океанского флота.
ЖАННА АНТУАНЕТТА ПУАССОН — ЛЮДОВИК XV ФРАНЦУЗСКИЙ
Людовик XV (1710–1774), получивший в истории прозвища «Прекрасный» и «Возлюбленный», взошёл на престол в шестнадцать лет и правил Францией пятьдесят девять лет. Годы его правления ознаменовались периодом полного упадка страны, разорения казны, утратой колоний в Северной Америке и Индии. Жена Людовика, дочь польского короля Мария Лещинская, не обладала ни красотой, ни темпераментом, ни особым умом, к тому же она была на восемь лет старше супруга. Сначала Людовик искренне любил жену и долгое время оставался ей верен и не желал заводить любовниц. Когда же Мария родила ему десятого ребёнка и категорически отказалась выполнять супружеские обязанности, посчитав это «весьма скучным», у её царствующего супруга стали появляться фаворитки. Королева не слишком придавала значение тому, что муж всё чаще проводил ночи с другими женщинами, которые, впрочем, не долго оставались его любовницами. Самая длительная и самая скандальная связь с известнейшей в истории королевской фавориткой маркизой де Помпадур была ещё впереди. Жанна Антуанетта Пуассон (1721–1764) родилась в семье бедного дворянина и ни происхождением, ни богатством, ни даже красотой не могла похвастать. Но было в ней что-то притягивающее, восхищающее окружающих, — то, чем не обладала ни одна красавица при королевском дворе. Жанна была талантлива, музыкальна, образованна. Её воспитанием занимался любовник матери, который нанимал девочке лучших учителей музыки, танцев, риторики. Ходили слухи, будто бы этот знатный человек и был настоящим отцом Жанны. Так или иначе, он выдал девочку замуж за своего богатого родственника, которому завещал всё своё состояние. Молодой супруг уступал жене в уме и образованности и всегда держался в тени Жанны. По традициям французской аристократии того времени привлекательной даме не раз предлагали роль любовницы самые знатные дворяне Франции, но она всегда отвечала, что если и изменит мужу, то только с самим королём. Была ли это шутка или нет, но близкие Жанны знали, как ещё в детстве одна старая гадалка нагадала девочке любовную связь с королём. В конце 1744 года по Франции пронёсся слух, что маркиза де Шатору, очередная фаворитка Людовика XV, неожиданно скончалась, и король, сломленный горем, погрузился в великое уныние. Никто не мог успокоить его. И Жанна, уже мадам д'Этиоль, вдруг решила во что бы то ни стало представиться королю и развеять его тоску. Узнав, по какой дороге Людовик часто проезжает на охоту, молодая девушка стала ежеутренне попадаться ему на глаза. Но, проносясь верхом на лошади в сопровождении десятков слуг, король не обращал внимания на ничем не привлекательную особу. Жанна уже не надеялась на удачу. Однако 28 февраля 1745 года в Парижской ратуше был организован бал-маскарад, на который пригласили всех знатных людей Парижа. Жанна Антуанетта прибыла туда с мужем. В маске Дианы-охотницы, с луком через плечо, она выглядела так привлекательно, что её невозможно было не заметить. Король подошёл к даме и попросил открыть лицо. Через час они уже ужинали вместе, и Людовик выглядел весьма довольным в обществе новой знакомой. Наступил вечер. Король предложил Жанне пройти в его покои, и она согласилась. Мадам д'Этиоль совершила то, о чём она жалела всю молодость: в первую же встречу она отдалась королю. Наутро, проводив случайную знакомую из своих покоев, Людовик сочинял в уме фразы, готовясь к навязчивым преследованиям. Но проходили дни, а о мадам д'Этиоль ничего не было слышно. Король, не на шутку встревоженный, стал уже думать о том, что разочаровал девицу и пожелал увидеть её ещё раз, чтобы узнать, чем вызвано её столь странное поведение. Жанну привели к королю, она в слезах рассказала о том, что совершила страшный грех и теперь боится ревнивого мужа. Но добавила также, что не жалеет о случившемся, потому что уже давно всем сердцем любит короля. Людовик был растроган и поражён смелостью молодой женщины. Он тут же предоставил ей дальние покои в Версале и через родственников Жанны уладил все дела с разгневанным и оскорблённым супругом. Так Жанна Антуанетта стала любовницей короля и маркизой де Помпадур, получив титул старинного дворянского рода Франции. Спустя полгода, в сентябре 1745 года, король представил маркизу как официальную фаворитку его величества. Людовик XV не особо заботился о делах страны, предпочитая проводить время в развлечениях. Охота, театры, балы — вот что занимало короля больше всего на свете. Маркиза, зная об этом, стала развлекать своего нового любовника. Она не только приглашала к нему известных музыкантов и поэтов, но и организовала для возлюбленного королевский театр комедии, названный «Театром малых покоев». В нём играли все знатные люди Парижа: бароны, графы, маркизы. Король был доволен и в благодарность преподносил фаворитке щедрые дары: драгоценности, замки, дворцы. К тому же он назначил её на должность начальника публичных строений, и Жанна справлялась со своими обязанностями великолепно. Многие не могли понять, что же так сильно привлекало в маркизе красивого, обаятельного, любвеобильного короля. Один современник Жанны описывал её как «блондинку с бледным лицом, несколько полноватую и совершенно некрасивую». Другой отмечал «достаточно плохо сложённую фигуру». Однако все признавали её обаяние и шарм. Сама маркиза де Помпадур говорила своей близкой подруге: «Мужчины ценят определённые вещи, а у меня холодный темперамент… Боюсь, что моя „куриная натура“ скоро отвратит его (короля) от моего ложа…». Маркиза никогда не показывала слёз, всегда поражала Людовика оригинальностью и не давала ему скучать. И лишь одна она знала, каким трудом даются ей весёлый смех, терпение и силы: Жанна давно была больна чахоткой, отчего силы покидали её с каждым годом. Она выглядела очень плохо, а ночи с королём давались ей всё сложнее. Людовик стал обращать внимание на других женщин, и всё чаще не звал маркизу в свои покои. А та, не желая мириться с ролью брошенной фаворитки, решила стать другом и советчиком короля, что, впрочем, ей великолепно удалось. С этого времени для маркизы де Помпадур начался другой период жизни, который длился более десяти лет. Дворцовые недоброжелатели ожидали ухода маркизы из дворца. Но положение её только упрочивалось. Жанна продолжала быть не только любимым другом короля, но и стала вмешиваться в государственные дела Франции. Уже через несколько лет маркиза сама принимала важнейшие политические решения. Взамен она приводила королю хорошеньких молодых девушек, каждая из которых Людовику быстро надоедала, так как не блистала ни умом, ни особыми талантами. Маркиза де Помпадур сама тщательно отбирала королевских любовниц. И как только очередная девушка надоедала Людовику, маркиза выдавала ей внушительную сумму и сама организовывала её замужество с небогатым аристократом. Девушки не знали, что они проводили ночи с королём, принимая Людовика за богатого господина. Силы оставляли больную Жанну с каждым днём. Она больше не выходила из своих покоев, а Людовик, страстно привязанный к маркизе, каждый день заходил к бывшей фаворитке справиться о её здоровье. До последних дней она оставалась в Версале, хотя это и было нарушением всяких правил: умирать во дворце могли лишь члены королевской семьи. Жанна Антуанетта, маркиза де Помпадур, умерла 15 апреля 1764 года от туберкулёза лёгких. Когда прах её выносили из Версаля, король стоял на балконе и плакал. Страшная гроза разразилась над Парижем. Людовик сквозь слёзы проговорил: «Какое отвратительное время Вы выбрали для своей последней прогулки, мадам!». В тот же день король узнал, что маркиза завещала ему свою любимую коллекцию камней и отель в Париже. Королева Мария Лещинская искренне скорбела по бывшей любовнице мужа и своей мудрой подруге. Однажды она в сердцах произнесла фразу, которую потомки запомнят надолго: «О ней говорят так мало, будто бы её вообще не существовало. Таков мир. Достоин ли он любви?» После смерти маркизы в Версаль пришли скорбные и тяжёлые для Людовика XV дни: один за другим умерли сын, невестка, жена. В душу короля проникли смятение, отчаяние и одиночество. Спустя несколько лет, весной 1774 года, король заболел оспой. Он стал больным, искалеченным болезнью, стариком. Опасаясь заразы, из дворца бежали придворные и слуги. Они бросили короля умирать в одиночестве. Лишь три дочери ни на минуту не отходили от умирающего отца. Людовик XV скончался 10 мая 1774 года. |
Исторический порталAladdinАдрес: Россия Санкт Петербург Гражданский пр. E-mail: Salgarys@yandex.ru |