Глава IV
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ВАСИЛИЙ ЯРОСЛАВИЧ. Г. 1272-1276.

Спор о Новогородском Княжении. Моголы идут на Литву. Пруссы в Слониме и в Гродне. Кончина Василия. Собор.

Меньший брат Ярославов, Василий Костромской, наследовал престол Великого Княжения и немедленно отправил Послов в Новгород, куда вместе с ними прибыли и Димитриевы. Те и другие остановились на Дворе Ярослава, те и другие ходатайствовали за своего Князя: ибо и Василий и Димитрий Александрович желали присвоить себе Новгород, избыточный, сильный и менее других областей угнетенный игом Татарским. Димитрий надеялся на славу мужества, изъявленного им в битве Раковорской, и еще более на память отца, Героя Невского; а Василий на услугу, недавно оказанную им в Орде Новугороду. Посадник Павша взял сторону первого, и сын Александров, признанный Князем Новогородским, спешил в сию столицу. Василий, сведав о том, послал вслед за ним Воеводу, чтобы схватить его на пути, а сам хотел взять Переславль, но обратился с войском к Торжку и, заняв сей город, оставил там своего Наместника, или Тиуна. Князь Тверской, Святослав Ярославич, помогая дяде, опустошал между тем берега Волги, Бежецк, Волок. Надлежало прибегнуть к мечу или к договорам: Новогородцы хотели употребить оба средства и, собрав войско, послали Бояр к великому Князю; чтобы укротить его гнев словами мирными. Но Василий, приняв Послов с отменною честию, не согласился на мир, и Димитрий с сильными полками выступил к Твери зимою. Вдруг сделалась перемена. "Дружба Великого Князя для нас необходима, - думали многие Новогородцы: - купцов наших грабят теперь в земле Суздальской; мы лишены подвозов и терпим нужду в хлебе. Не лучше ли, вместо кровопролития, исполнить желание Василиево, согласное с народною пользою?" Сие мнение было наконец всеми одобрено: остановясь в Торжке, войско не хотело идти далее. Сам Димитрий не противился общей воле и дружелюбно расстался с Новогородцами, которые, сменив верного ему Посадника Павшу, объявили Василия своим Правителем. Таким образом Великий Князь достиг цели; приехал в Новгород и, в знак миролюбия забыв недоброжелательство Боярина Павши, согласился, чтобы народ возвратил ему сан Посадника. Сей чиновник ушел было из Торжка к Димитрию; но, боясь на старости лет остаться изгнанником, прибегнул к Василиеву великодушию и до кончины своей пользовался любовию сограждан.

[1275 г.] Чрез два года, спокойные для России, Великий Князь отправился к Хану. В сие время Моголы ходили на Литву, приглашенные к тому Львом Галицким. Преемник Шварнов, свирепый Тройден, несколько лет быв союзником Данииловых сыновей, нечаянно взял Дрогичин и безжалостно умертвил большую часть жителей. Лев, озлобленный его вероломством, обратился к Хану Мангу-Тимуру, желая истреблять врагов врагами. Глеб Смоленский и Роман Михайлович Брянский, тесть сына Василькова, Иоанна-Владимира, соединились с Татарами, долго терпев набеги Литовцев, которые опустошили за Днепром самые отдаленные места Черниговского Княжества. Но сей поход имел для России более вредных следствий, нежели благоприятных: ибо Князья поссорились между собою и, взяв одно предместие Новогродка, не захотели идти далее в Литву; а Моголы на возвратном пути разорили множество наших сел, под именем друзей отнимая у земледельцев скот, имение, одежду. "Дружба с неверными, - говорит Летописец, - не лучше брани; и сей случай да будет примером для потомства!"

Оставленные союзниками, Князья Галицкие взяли в Литве два города, Турийск на берегу Немана и Слоним (где жили Пруссы, которые искали там убежища от притеснений Немецкого Ордена: Тройден населил ими и Гродно). Хотя Лев и Владимир, сын Васильков, заключили было мир с Тройденом; но гордый Ногай, недовольный худым успехом Могольского оружия в Литовской земле, прислал новую рать в Галицию и велел им идти с нею против Литвы. Они повиновались. Моголы осаждали Новогродок, Россияне Гродно; но те и другие взяли единственно добычу в окрестностях, потеряв много людей. Гродненские Пруссы в особенности бились мужественно и в нечаянном нападении пленили лучших Бояр Галицких; однако ж должны были освободить их, когда Россияне, овладев главною башнею крепости, предложили честный мир жителям.

Великий Князь по возвращении из Орды преставился в Костроме [в 1276 г.] на сороковом году от рождения, к горести Князей и народа, чтивших в нем Государя умного и добродушного. - В его время чиновники Могольские сделали вторично общую перепись людям во всех Российских областях для платежа дани, и народ, уже начиная привыкать к рабству, сносил терпеливо свое уничижение.

К главным достопамятностям Василиева княжения принадлежит Собор, бывший в 1274 году, когда Митрополит Кирилл приехал из Киева в Владимир с Архимандритом Печерской лавры Серапионом, чтобы посвятить его там в Епископы. Кирилл, знаменитый миротворец Князей и друг отечества, сведав о многих беспорядках в делах церковных, ревностно желал исправить их и созвал для того Епископов в Владимир: Далмата Новогородского, Игнатия Ростовского, Феогноста Переяславекого, или Сарского, Симеона Полоцкого, и, рассуждав с ними, издал церковные правила, коих почти современный харатейный список находится в Синодальной библиотеке. "Доныне, - пишет Митрополит, - уставы церковные были омрачены облаком еллинской мудрости; ныне же предлагаются ясно, и неведение да не будет извинением. Уклоняясь от истинных правил Христианства, какое мы видели следствие? Не рассеял ли нас Бог по лицу земли? не взяты ли грады наши? не истреблены ли Князи острием меча? не отведены ли в плен семейства? не опустошены ли церкви? не томимся ли ежедневно от ига безбожных и нечестивых врагов? Се казнь за нарушение уставов церкви!" Уверенный, что нравственность мирян во многом зависит от нравов Духовенства, Кирилл повелевает давать священный сан единственно людям непорочным, коих жизнь и дела известны от самого детства, соседи и знакомые должны засвидетельствовать их честность, трезвость, добрые склонности. Житель иной области (следственно, неизвестный в той Епархии), раб неосвобожденный, гражданин, не платящий дани, господин жестокий, ротник, или многоклянущийся, лжесвидетель, убийца, хотя и принужденный, мздоимец, безграмотный, незаконно женатый, отчуждаются от сего сана. Иерею надлежит иметь 30 лет от рождения, Диакону 29. Епископам строго запрещается брать с них деньги за поставление, кроме определенных Митрополитом семи гривен для крилошан. Всякая мзда, так называемая посошная и другие отменены. Далее сказано: "Мы сведали, что некоторые Иереи в странах Новогородских от Пасхи до недели Всех Святых празднуют только и веселятся, не крестят никого и не отправляют службы Божественной: такие да исправятся или да будут извержены! Един достойный Пастырь лучше тысящи беззаконных. Известно нам также, что многие люди держатся древних языческих обыкновений, сходятся в святые праздники на какие-то бесовские игрища, криком и свистом сзывают подобных себе пьяниц и бьются дрекольем до самой смерти, снимая с убитых одежду: отныне кто не престанет тешить Диавола такими гнусными забавами, да будет отлучен от церквей Божиих; да не приемлют от него никаких приношений, те есть ни просфор, ни кутьи, ни свеч; когда же умрет, да не отправляют по нем Божественной службы, и тело его да лежит далеко от святых храмов!" В числе многих обыкновений, противных уставам церковным, Кирилл осуждает обливание при крещении, говоря, что оно беззаконно и что крестимый должен быть всегда погружаем в сосуде особенном. - Таким образом, приписывая государственное бедствие разврату народа и заблуждениям Духовенства, сей Митрополит хотел искоренить оные мерами, согласными с образом мыслей своего века.

КАРЛ ПАВЛОВИЧ БРЮЛЛОВ

(1799–1852)

Брюллов из тех мастеров, которые прославились одним, но великим произведением. Он известен большинству любителей живописи как автор картины «Гибель Помпеи».

Карл Павлович Брюллов родился 23 декабря 1799 года. Предки Брюллова были обрусевшими выходцами из Германии. Отец, академик Павел Иванович Брюллов, состоял на службе в Петербургской Академии художеств как мастер резьбы по дереву. Жена его была деловой женщиной и отличалась домовитостью и уменьем вести хозяйство. В семье Брюлловых было трое сыновей — Александр, Карл, Иван и две дочери — Мария и Юлия. Александр стал впоследствии известным архитектором.

Карл рос болезненным мальчиком. До пяти лет он был прикован к постели. Взыскательный и требовательный, Павел Иванович очень рано начал приучать сына овладевать основами будущей профессии художника. Привлекал он Карла и для помощи в своей работе, воспитывая в нем качества труженика-профессионала.

В детском возрасте за какой-то проступок Карл получил от отца такую пощечину, что оглох и до самой смерти почти ничего не слышал левым ухом. Карл никогда не мог забыть этой пощечины. Однако иногда любил вспоминать о своем отце и сознавался, что отец развил его художественные способности. «Другие дети, — говорил он, — ходили из Академии домой повесничать, а мы дома работали более, чем в Академии. Отец мой был воплощенная деятельность, я никогда не видел его праздным; он вечно сидел в своем кабинете и стругал из дерева всякий вздор, а когда уставал работать, уходил в сад возиться с цветами и деревьями. Отец не приучал нас к нежностям и во всю свою жизнь поцеловал меня только один раз, когда я садился в дилижанс, чтобы ехать за границу».

Поступив в Академию художеств в 1809 году, Карл за короткое время не только обнаружил свои необыкновенные способности, но, что еще важнее, сделался наставником своих товарищей.

Со второй половины академического курса Карл часто поправлял своим товарищам рисунки, которые они подавали на экзамены. Он обыкновенно занимался исправлением чужих рисунков по ночам и не даром. Товарищ, нуждавшийся в его помощи, должен был приготовить ему к началу работы ситник с икрой или с медом.

Окончив Академию с золотой медалью, Брюллов получил право на продолжение художественного образования в Италии.

Ранние работы Брюллова, исполненные в первые годы пенсионерства в Италии, посвящены в основном мифологической и библейской тематике, вдохновлены античными образцами и не выходят за пределы художественной системы классицизма.

Ко второй половине 1820-х годов относится целый цикл небольших картин, воссоздающих живые, увиденные художником бытовые сценки, такие как «Итальянское утро» (1824), «Девушка, собирающая виноград в окрестностях Неаполя» (1827) и «Полдень» (1831). Радость бытия, чувство полноты жизни, слияние с природой — пронизывает эти картины.

Во все периоды жизни художника портрет занимал значительное место в его творчестве. Молодой Брюллов создал целую серию портретов, отмеченных острой наблюдательностью, точных и лаконичных по изобразительной форме и вместе с тем овеянных поэтическим чувством. Уже в первых своих работах художник проявил способность выразить характер и передать типические особенности изображаемых им. Художник пишет «Автопортрет» (1833), портрет брата — А.П. Брюллова, акварельные портреты Олениных, групповые портреты княжны Елены Павловны с дочерью.

В 1832 году Брюллов пишет знаменитый портрет «Всадница». Итальянский критик Сакки восторгается: «Сколько мы помним, мы до сих пор не видели конного портрета, задуманного и исполненного с таким искусством».

Как пишет М.М. Ракова: «Портрет предстает перед зрителем как богатое, увлекающее разнообразием своих деталей зрелище… Тут и впечатляющий сам по себе эффект смелой верховой езды юной прекрасной амазонки, и чудесный вороной скакун, и тенистая перспектива густого парка, и затейливая архитектура богатой виллы, и сияние металла, шуршание шелка, трепет легких, прозрачных тканей. В организации этого зрелища, в подчинении всех компонентов портрета задуманному образу Брюллов проявляет замечательное композиционное мастерство».

К числу лучших портретов-картин этой поры и одновременно к числу наиболее интересных и значительных произведений Брюллова-портретиста принадлежит также и портрет его друга, верной почитательницы его таланта — графини Юлии Павловны Самойловой с воспитанницей Джованиной и слугой-арапчонком (1832–1834). Портрет написан искренно, с подъемом. Его отличает жизненная правдивость, эмоциональная содержательность, богатство и совершенство художественной формы.

Мысль о большой исторической картине не покидала Брюллова. Еще в 1822 году художник приехал в Помпею и был поражен зрелищем раскопанного археологами мертвого города. У художника возник замысел: изобразить трагедию последних минут гибнущего города.

После тщательной подготовки, занявшей шесть лет, художник приступил к написанию картины. Он долго разрабатывал композицию и приемы освещения и, наконец, остановился на блеске молний. Их неровный свет ярко подчеркивает скульптурную осязаемость каждой фигуры. Художник не только изобразил трагическое событие, но и передал чувства каждого из своих героев.

Брюллов вспоминал: «Да, нужно было их всех проследить, запомнить все их хорошее и откинуть все дурное, надо было много вынести на плечах, надо было пережевать 400 лет успехов живописи, дабы создать что-нибудь достойное нынешнего требовательного века. Для написания "Помпеи" мне еще мало было таланта, мне нужно было пристально вглядеться в великих мастеров».

Работая над «Помпеей», художник доходил до такого изнеможения сил, что нередко его выносили из мастерской… Дописав картину, Брюллов остался ею недоволен. По его расчету фигуры должны были выходить из холста, а в картине они не имели того рельефа, который он хотел им придать. «Целые две недели, — говорил Брюллов, — я каждый день ходил в мастерскую, чтобы понять, где мой расчет был неверен. Иногда я трогал одно место, иногда другое, но тотчас же бросал работу с убеждением, что части картины были в порядке и что дело было не в них. Наконец, мне показалось, что свет от молнии на мостовой был слишком слаб. Я осветил камни около ног воина, и воин выскочил из картины. Тогда я осветил всю мостовую и увидел, что картина моя была окончена»…

Экспозиции картины в Риме и Милане превратились в событие. «Это не картина, а целая эпопея», — написал в своем отзыве известный автор исторических романов Вальтер Скотт.

Другой писатель, уже русский, Николай Васильевич Гоголь посвятил картине восторженную и пространную статью. Вот ее фрагмент: «Создание и обстановку своей мысли произвел он необыкновенным и дерзким образом: он схватил молнию и бросил ее целым потопом на свою картину. Молния у него залила и потопила все как будто бы с тем, чтобы все выказать, чтобы ни один предмет не укрылся от зрителя. Оттого на всем у него разлита необыкновенная яркость. Фигуры он кинул сильно, такою рукою, какою мечет только могущественный гений: эта вся группа, остановившаяся в минуту удара и выразившая тысячи разных чувств; этот гордый атлет, издавший крик ужаса, силы, гордости и бессилия, закрывшийся плащом от летящего вихря каменьев; эта грянувшаяся на мостовую женщина, кинувшая свою чудесную, еще никогда не являвшуюся в такой красоте руку; этот ребенок, вонзивший в зрителя взор свой; этот несомый детьми старик, в страшном теле которого дышит уже могила, оглушенный ударом, рука которого окаменела в воздухе с распростертыми пальцами; мать, уже не желающая бежать и непреклонная на моления сына, которого просьбы, кажется, слышит зритель; толпа, с ужасом отступающая от строений или со страхом, с диким забвением со страха взирающая на страшное явление, наконец, знаменующее конец мира; жрец в белом саване, с безнадежною яростью мечущий взгляд свой на весь мир, — все это у него так мощно, так смело, так гармонически сведено в одно, как только могло это возникнуть в голове гения всеобщего».

В 1835 году Брюллов вернулся в Петербург и стал работать в Академии художеств, а через год ему было присвоено звание профессора. Одновременно с преподавательской деятельностью художник пишет еще одну работу на тему русской истории — «Осада Пскова».

Вспоминает Брюллов:

«По приказанию Волконского, я приехал в Зимний дворец. Во дворце меня ждали и сейчас провели в кабинет императрицы, где были только государь и государыня. Государь встретил меня словами:

— Я хочу заказать тебе картину.

Я поклонился.

— Напиши мне, — сказал государь, — Иоанна Грозного с женой в русской избе на коленях перед образом, а в окне покажи взятие Казани.

Эта задача поразила меня, но так как ясно было, что государь делал заказ не сгоряча, а подумавши, то я, чтобы не обидеть его, старался объяснить ему как можно мягче, что меня закритикуют, если я займу первый план двумя холодными фигурами, а самый сюжет покажу чорт знает где, в окне! Я просил позволения написать вместо этого сюжета "Осаду Пскова", о которой я тогда думал. Государь нахмурился и очень сухо сказал мне:

— Хорошо!»

Готовясь писать эту картину, Карл Павлович сказал государю:

— Мне приходится писать взрыв, а я не имел случая видеть взрыва.

— И я тоже, — отвечал государь, — но этой беде можно помочь.

Он приказал сделать где-то на поле, между Митрофаниевским кладбищем и Петергофским шоссе, небольшое земляное укрепление, которое было взорвано при нем и при Брюллове. А картина так и не была окончена…

По возвращении в Россию основным в творчестве художника становится портрет. Художник создал целую галерею образов своих современников.

Одной из моделей вновь стала графиня Юлия Самойлова. Брюллов любил Самойлову и свои чувства отразил в ее портрете, где запечатлел графиню в костюме амазонки вместе с дочерью.

Художник создал оригинальное направление портретной живописи — романтический портрет. Таков портрет Самойловой, входящей в гостиную, она не просто появляется в комнате, а как бы «является» перед изумленным художником. Похожие чувства отражены и на лицах девочки и слуги. Легкое белое платье Самойловой придает картине подвижность, и кажется, что она не идет, а летит навстречу зрителю.

Одно из лучших произведений Брюллова — «Портрет писателя Н.В. Кукольника» (1836), считает Г.К. Леонтьева: «Брюллов словно бы из будущего смотрит на своего героя, провидя и то, как в дальнейшем проявится его собственный характер, и то, какие веяния в нем выражаются, и то, как эти веяния будут воспринимать совсем скоро современники Брюллова и Кукольника. Такого многосложного, такого глубинно психологического, такого реального и по содержанию, и по приемам образа русская живопись до появления портрета Кукольника еще не знала».

Отныне все лучшие его интимные портреты — И.А. Крылова, В.А. Мусина-Пушкина, А.Н. Струговщикова, В.А. Жуковского и другие — будут отмечены и глубиной, и многогранностью воплощения неповторимо индивидуального характера человека.

В 1849 году здоровье художника ухудшилось, и он уезжает за границу. Вначале он поселяется на острове Мадейра, а затем снова переезжает в Италию.

Брюллов остро переживал вынужденную разлуку с родиной и отразил свои чувства в «Автопортрете». Он изобразил себя полулежащим с откинутой назад головой. Бледное худое лицо несет отпечаток болезни, и только взгляд ярких синих глаз говорит о том, что художник полон сил.

Это своеобразная исповедь сына века: сочетание высочайшего творческого напряжения и огромной усталости, благородства и силы духа со смирением перед обстоятельствами, которые мешали художнику соединиться с самым дорогим в его жизни.

Свой автопортрет художник написал во время обострения болезни в течение нескольких часов. Болезнь оказалась смертельной.

Из Италии художник совершил поездку в Грецию и Турцию. Но вернуться на родину уже не смог: он умер 23 июня 1852 года в местечке Маршано близ Рима.

ЕЛЕНА ГЛИНСКАЯ — ИВАН ОВЧИНА-ТЕЛЕПНЁВ-ОБОЛЕНСКИЙ

У великого московского князя Василия III Ивановича, женатого на Соломонии Сабуровой, долгих двадцать лет не было детей. Отчаявшись иметь наследника, князь, посовещавшись с приближёнными боярами, решил заточить супругу в монастырь, постричь её в монахини под именем Софья и жениться на молодой девушке здорового телосложения, чтобы та принесла, наконец, правителю московскому сына.

Из нескольких претенденток, которых привели к Василию, он выбрал дочь литовского князя, восемнадцатилетнюю красавицу Елену Глинскую, происходившую из незнатного рода, однако обладавшую прекрасной внешностью и великолепной фигурой. К тому же своим обаянием, острым умом, умением вести непринуждённые беседы и образованностью Елена смогла покорить князя и вызвать у того самые трепетные чувства.

Женитьба Василия на красавице литовке состоялась в 1526 году. Говорили, что он был так увлечён молодой женой, что, желая понравиться ей, часто нарушал старинную традицию, сбривая свою бороду. Князь велел сменить скучные боярские одежды приближённых на цветные кафтаны и яркие платья, а также по просьбе жены пригласил ко двору родственников и друзей супруги. Вместе с родственниками Елены в московское княжество приехала и её близкая подруга Елена Челяднина, позвав затем и своего брата Ивана Фёдоровича Овчину-Телепнёва-Оболенского, который отличался редкой красотой и храбростью, был прекрасным военным и опытным знатоком женщин. Спустя несколько месяцев уже ходили слухи, будто бы приезжий молодой человек страстно влюблён в великую княгиню Елену, однако правитель московского княжества, казалось, не обращал на это никакого внимания.

Спустя четыре года, 25 августа 1530 года. Елена подарила счастливому супругу наследника, будущего правителя государства российского Ивана IV, известного больше как Иван Грозный. Злые языки утверждали, что настоящим отцом младенца был молодой любовник Елены, воевода Иван Овчина, однако Василий, не веря наговорам, был счастлив и ещё более нежен с женой «Оленой». В маленьком сыне он и вовсе души не чаял, и даже когда супруга подарила Василию второго сына Юрия (который, как оказалось впоследствии, был глухонемым), вся любовь родителя была направлена на первенца. Однако когда наследнику исполнилось три года, великий князь московский внезапно заболел и вскоре скончался. Говорили, что он умирал в мучительных сомнениях и уже не верил, что отцом ребёнка был именно он. По одной из версий, причина смерти великого князя Василия была в отравлении сильнейшим ядом, который якобы подсыпала ему в еду его молодая супруга. Так или иначе, Елена, согласно завещанию мужа, стала правительницей государства до совершеннолетия маленького Ивана.

Годы правления Глинской, которой суждено было управлять Россией в роли регентши пять лет, принесли русскому народу множество реформ, изменений и преобразований. Обладая удивительными дипломатическими способностями, княгиня сумела избежать войны с крымским и казанским ханами, заключить несколько торговых и мирных договоров с европейскими странами. Она строила города, возводила крепости, укрепляла армию, развивала торговлю и проводила денежную реформу.

Всё это время рядом с Еленой Васильевной находился верный князь Овчина. Говорили, что Елена так нежно относилась к своему любимому фавориту, что доверяла ему не только свои сердечные тайны, но и важные государственные дела. Вскоре ни для кого не оставалось секретом, что Глинская давно отвечает взаимностью на пылкие чувства молодого поклонника.

Храбрый и решительный полководец, Иван подавлял все мятежи и восстания, которые были организованы против его возлюбленной. Так, когда в 1537 году один из родственников царя попытался организовать против регентши заговор, Овчина собрал войско и пошёл на Андрея Старицкого, разбил его войско и захватил в плен самого руководителя мятежа. Ради возлюбленной Иван бросил пленника в тюрьму и страшными пытками довёл того до смерти.

Елена же, ослеплённая страстью к статному красавцу, даже удалила от двора и отправила в тюрьму родного дядю Михаила Глинского. Тот якобы не нравился её обожаемому фавориту и вызывал у него чувства неприятные и настораживающие.

Казалось, ничего не предвещало стр